Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
78 
Во всяком случае я рад, что она выздоравливает и что Кнох, Слюнин и Ко потерпели срам * . Рад, что ты обратился, как я советовал тебе, к знающему человеку; рад я, что не верил бугорчатке, абсцессу печени, операции, катару желчных путей и проч. Мне казалось, что я знаю больше Кноха и Ко, и теперь я в этом убежден. Очень приятно, хотя с другой стороны и жаль, что я «фа́стаю».
19-го идет моя новая пьеска * в одном действии. «Иванов» ходит по Руси и не раз уж давался в Харькове * .
М. Белинский * сотрудник подходящий. Но — можешь не скрыть это мое мнение от Буренина — своим появлением в «Новом времени» он плюнул себе в лицо. Ни одна кошка во всем мире не издевалась так над мышью, как Буренин издевался над Ясинским, и… и что же? Всякому безобразию есть свое приличие, а посему на месте Ясинского я не показывал бы носа не только в «Нов<ое> время», но даже на Малую Итальянскую * .
Буду сегодня писать Суворину. Напрасно этот серьезный, талантливый и старый человек занимается такой ерундой, как актрисы, плохие пьесы * …
Николай что-то бормотал мне насчет твоего письма * , да я ничего не понял и забыл. Всё это мелочно. Ну их!
Семья летом будет жить на юге.
Попроси Петерсена и Буренина от моего имени прочитать в марте мою повесть. * Ведь они виноваты отчасти, что я написал большое! Пусть они и расхлебывают.
Будь здоров. Анне Ивановне поклон, а детей пори. Говорит ли Николка?
Твой 33 моментально.
Благодарю за письмо и за беспокойство о моем неказистом здравии.
Леонтьеву (Щеглову) И. Л., 22 февраля 1888
379. И. Л. ЛЕОНТЬЕВУ (ЩЕГЛОВУ) * .
22 февраля 1888 г. Москва.
22 февр.
Милый капитан! Я прочитал все Ваши книги * , которые до сих пор читывал только урывками. Если хотите моей критики, то вот она. Прежде всего мне кажется, что Вас нельзя сравнивать ни с Гоголем, ни с Толстым, ни с Достоевским, как это делают все Ваши рецензенты * . Вы писака sui generis[23] и самостоятельны, как орел в поднебесье. Если сравнения необходимы, то я скорее всего сравнил бы Вас с Помяловским постольку, поскольку он и Вы — мещанские писатели. Называю Вас мещанским не потому, что во всех Ваших книгах сквозит чисто мещанская ненависть к адъютантам и журфиксным людям, а потому, что Вы, как и Помяловский, тяготеете к идеализации серенькой мещанской среды и ее счастья. Вкусные кабачки у Цыпочки, любовь Горича к Насте, солдатская газета, превосходно схваченный разговорный язык названной среды, потом заметное напряжение и субъективность в описании журфикса у ma tante[24] — всё это, вместе взятое, подтверждает мое положение о Вашем мещанстве.
Если хотите, то я, пожалуй, сравнил бы Вас еще и с Додэ. Ваши милые, хорошие «лошадники» тронуты слегка, но пока они попадались мне на глаза, мне всё казалось, что я читаю Додэ.
Вообще надо быть осторожным в сравнениях, которые, как бы они ни были невинны, всегда невольно вызывают подозрения и обвинения в подражании и подделке. Вы, ради создателя, не верьте вашим прокурорам и продолжайте работать так, как доселе работали. И язык, и манера, и характеры, и длинные описания, и мелкие картинки — всё это у Вас свое собственное, оригинальное и хорошее.
Лучшее из Ваших детищ — это «Гордиев узел». Это труд капитальный. Какая масса лиц, и какое изобилие положений! Номерная жизнь, Щураки, Голощапова с опухшим от пива рылом, дождь, Лелька, ее бардачок, сон Горича, особливо описание маскарада в клубе — всё это великолепно сделано. В этом романе Вы не плотник, а токарь.
За «Узлом» по достоинству следует «Поспелов». Лицо новое и оригинально задуманное. Во всей повестушке чувствуется тургеневский пошиб, и я не знаю, почему это критики прозевали и не обвинили Вас в подражании Тургеневу. Поспелов трогателен; он идейный человек и герой. Но, к сожалению, Вы субъективны до чёртиков. Вам не следовало бы описывать себя. Право, было бы лучше, если бы Вы подсунули ему на дороге женщину и свои чувства вложили в нее…
«Идиллию» я ставлю в конце всего, хотя и знаю, что Вы ее любите. Начало и конец прекрасны, строго и умело выдержаны, в середине же чувствуется большая распущенность. Начать хоть с того, что всю музыку Вы испортили провинциализмами, которыми усыпана вся середка. Кабачки, отчини дверь, гово́рит и проч. — за всё это не скажет Вам спасиба великоросс. Язык щедро попорчен, Бомбочка часто попадается на глаза, Агишев бледноват… Лучше всего — описание мазурки…
78 
