43 
– Я просто защищаю свою собственность. – Она выпрямила ноющие плечи. – Я хочу, чтобы ты знал, что сделка все еще остается в силе… и отослал ветеринара.
Он сурово сказал:
– Лошадь очень пуглива, Джоанна. Я не забыл, что случилось с моим отцом. И сегодня утром ты тоже могла погибнуть. Хотя это, может быть, и твоя вина, – добавил он мрачно.
– Я хотела доказать, что могу ездить на нем. То, что Наткин испугался, – просто неудачное стечение обстоятельств…
– Прекрати, Джоанна! – воскликнул он язвительно. – Не забывай, что это я нашел тебя, и там не было никакой ткани, болтающейся на ветру. Только ты, лежащая на земле, и эта идиотская лошадь, танцующая вокруг тебя. – На лице его появилось загнанное выражение. – Я думал, что ты погибла.
Она с трудом изобразила подобие улыбки.
– Но я здесь… жива и здорова, несмотря ни на что. И прошу тебя дать Наткину еще один шанс. Пожалуйста, не позволяй ветеринару усыпить его.
– Усыпить? – В его голосе прозвучало настоящее удивление. – О чем ты говоришь? У него растянуто сухожилие, вот и все. Я хочу, чтобы ветеринар взглянул на него.
– Но я думала… – Джоанна запнулась. Так, значит, это еще одна злобная ложь Синтии. Но об этом Габриелю не стоит знать. В конце концов, пусть сам поймет, что представляет собой женщина, которую он любит.
– Что ты думала?
Она пожала плечами.
– Я знала, что тебе он не нравится, и услышала, что он ранен, вот и сложила два и два и получила пять. Извини.
Габриель резко кивнул.
– Я не могу сейчас принять решение по этому поводу. – Он скупо улыбнулся. – Жаль, что я не лошадь. Ты могла бы дать и мне еще один шанс.
И он быстро вышел из комнаты, а Джоанна смотрела ему вслед, прижав руку к дрогнувшим губам.
– Ты могла погибнуть, – сказала Сильвия неодобрительно. Она приехала выпить кофе и «посмотреть на ходячую рану».
Джоанна вздохнула.
– Я знаю. Это было ужасно глупо, и мне нет оправдания.
Сильвия отставила чашку с кофе и, нахмурясь, обвела ее взглядом.
– Ты до сих пор очень бледна. Как ты себя чувствуешь?
– Как доска. Не могу согнуться, – сказала Джоанна, скривившись. Она поколебалась. – Я не помню, что произошло между тем, когда я упала с Наткина, и тем, как очутилась здесь. Меня это беспокоит.
– А что говорит доктор?
– «Успокойтесь – и вспомните со временем». – Джоанна свела брови. – Я помню, что кто-то наклонялся надо мной.
– Ну, конечно, это был Габриель. – Сильвия задумчиво изучала свои кольца. – Как я поняла, это он принес тебя сюда.
Джоанна прикусила губу.
– Возможно, – сказала она неопределенно. – Но это был не просто несчастный случай. У меня такое чувство, что я должна что-то вспомнить, что-то важное.
– Какое-то безумие! – Сильвия вопросительно посмотрела на нее. – А из-за чего ты помчалась сломя голову?
На лице Джоанны появилось обеспокоенное выражение.
– Я услышала, что Габриель собирается продать поместье.
– Такая возможность существует, – кивнула Сильвия. – Но почему это так тебя расстроило?
У Джоанны перехватило дыхание.
– Это его дом… его наследство.
– Разумеется, это прекрасный старый дом, иначе его не захотели бы купить, – сказала сухо Сильвия. – Думаю, Габриель испытывает к нему двоякое чувство.
– Что ты имеешь в виду?
Сильвия на минуту задумалась.
– Вряд ли он мог назвать это место «своим домом» в последние три года. Я ни на кого не возлагаю вину, – добавила она быстро. – Габриель не ангел и никогда им не был.
– Но все изменится, – произнесла Джоанна прерывающимся голосом, – когда мы разведемся.
– Разводы вызывают много неприятных перемен в жизни людей, – не согласилась Сильвия. – А что касается наследства – у Габриеля нет сына, которому можно передать поместье, и вероятности, что он появится, тоже.
– Не стоит загадывать, – сказала Джоанна напряженно. – Когда он снова женится…
Сильвия покачала головой.
– Нет. Габриель не собирается жениться еще раз. Он мне сам сказал. Так что, ты понимаешь, вопрос наследства больше его не волнует. А дом без детей становится просто… строением.
Джоанна механически взяла молочник, голова у нее кружилась. Как Габриель может так решительно отказаться от продолжения рода? Синтия еще довольно молодая женщина, и в любом случае иметь детей в сорок и позже теперь стало обычным делом. Или Синтия просто не хочет брать на себя ответственность? Как бы то ни было, это лишний раз доказывает глубину чувств Габриеля к ней, если он готов ради нее отказаться от отцовства.
43 
