очень нудно 
119 
– Давай, опиши его в общих чертах…
– Так, это бывший сотрудник болгарских спецслужб, после падения коммунистов сбежал в Турцию, там связался с теневиками – из международных финансовых кругов и тех, кто связан с торговлей оружием и наркотиками. Он привел с собой слаженную команду, человек десять, подобранных в портах Афин и Стамбула, – ты практически всех уничтожил тогда вечером…
– Хочешь сказать, что он на меня до смерти сердит?
Злобная гримаса Кеслера показала, что Хьюго точно выбрал слово.
– Отлично, а что ты делал среди них, следил за нами?
Секундное колебание.
– Чем больше расскажешь, тем меньше полиция захочет урезать твой небольшой резерв времени…
Кеслер посмотрел на диктофон, где безжалостно крутилась кассета.
– Меня назначили на особую должность для этой «спецоперации».
– Рассказывай.
– Я должен был выследить вас и отчитаться.
– Перед Евой Кристенсен?
– Нет… нет…
– Тогда перед кем? Перед Сорваном? Кеслер ответил не сразу. Он переминался с ноги на ногу, почти пританцовывал.
– Да… Сорван…
Нотки искренности в голосе прозвучали не слишком убедительно. Да, это вам не Ромер…
– Не пудри мне мозги. Ты прекрасно понимаешь, что, если Ева К. от нас уйдет, шансов у тебя не будет. Ты должен рассказать все. Чтобы вся паутина была как на ладони. В противном случае от полиции ты, может, и уйдешь, но всю жизнь будешь ждать удара в спину, всю жизнь будешь оглядываться…
На этот раз наемник не смог скрыть вздоха. Его плечи опустились.
– Ну, в этой операции действует один тип, который всех здесь знает, в Португалии. Ответственный за операцию. Этого типа Ева К. иногда нанимает для специальных поручений в Европе, в разных местах. Понимаете, организация – это не что-то раз и навсегда устоявшееся. Эта баба – настоящий хамелеон, она все время приспосабливается.
– Ну и кто этот большой босс? И где он?
– В данный момент, наверное, едет в Мончике. Но весь вечер он провел с Евой К.
– Где?
– Этого я не знаю. Только Вондт знал, где она находится.
– Вондт – тот самый тип? Легкий кивок.
– Высокий и светлый. У меня пленка идет.
– Да.
– Так, кто выслеживал Тревиса?
– Вондт. Мне было поручено следить за инспекторшей из Амстердама, с которой ты перезваниваешься. Я никого не убивал в гостинице, полицейского убил Сорван, а Джампур прирезал охранника, потому что он собирался ее позвать. И ее тоже наверняка Сорван ранил.
В уголках губ Кеслера появилась хитрая складочка.
«С которой ты перезваниваешься…» Он догадался о закулисной стороне и решил отметиться: обеспечивал тылы, разоблачая сообщников.
– Так, и что удалось Вондту?
– Он нашел какой-то ход в Тавире, в одном баре у границы. Потом съездил, поболтал с вашим дружком (он показал подбородком на Пинту) и велел мне приехать и наблюдать. А тут и ты подкатил.
В его тоне слышалось нечто вроде профессионального уважения. Надо признать, для простого рассказчика, вышедшего из тени, он неплохо держался.
– Хорошо, теперь расскажи про нападение на гостиницу в Эворе и про Грека в Беже.
– Про Грека знаю только, что Вондт вышел на него через какого-то местного типа, не знаю, откуда он. Вондт никогда не называет своих ребят. Думаю, у него есть один связной в Испании, а тут, в Португалии, еще несколько человек… Если это они поработали с Греком, то я ни хрена не знаю, потому что сам в это время следил за дамочкой в Эворе.
– Но она тоже заезжала к Греку.
– Верно, но что там случилось, я не знаю.
Хьюго сразу понял, что Кеслер врет, но времени на детали у него не было. Мужик просто пытается спасти свою шкуру, ничего больше
– Так, хорошо, про Грека ты ничего не знаешь, давай про Эвору.
– В Эвору с Вондтом приехали ребята Сорвана, практически в полном составе, и еще двое со мной. Они слишком шумели на лестнице, это правда, и мы с Сорваном призвали их к порядку. Но ребята слишком возбудились от этого чертова кокша, а дальше ты сам все знаешь.
Хьюго позволил себе слегка улыбнуться. Кеслер сделал красивый жест, не упомянув, что на его совести были жизни нескольких человек, но поступил так не из альтруизма. Судя по взгляду Кеслера/Сименса, он явно рассчитывал на взаимность.
– Ладно, могу тебе обещать: когда возьмут дом и всех, кто в нем, я сниму с тебя наручники.
Ответа не последовало, лицо мужчины снова стало жестким. Он сделал свое дело. На секунду задержав взгляд на диктофоне, отвернулся к дюнам и океану, откуда дул свежий ночной ветер.
119 
