18 
— Я вам не враг, отец-настоятель. Я ваш верный подданный, — сказал он. — Да, это я действовал на дороге из Палмариса в облике дикого кота.
— Ты понимаешь, как сильно рисковал?
— Не больше, чем вы, — возразил Де'Уннеро. — Даже меньше, я бы сказал, поскольку аббат Добринион был одним из нас, и его убийство могло бы привести к тому, что вся церковь поднялась бы против вас. Смерть же Бильдборо для церкви Абеля большого значения не имеет.
— Но не для короля, — саркастически заметил Маркворт.
В ответ Де'Уннеро лишь пожал плечами — дескать, это несущественно. И то правда; власти церкви следовало опасаться больше, чем светской.
— Все прошло гладко, — продолжал Де'Уннеро. — Никто не связывает гибель барона Бильдборо со мной и уж тем более с вами.
— Все равно шепоток пойдет — дескать, какое удачное совпадение, — ответил Маркворт. — В особенности если учесть, что барон Бильдборо не оставил наследника.
— Шепоток уже пошел, да и до гибели Бильдборо перешептывались. Однако кто посмеет обвинить в чем-либо отца-настоятеля церкви Абеля за отсутствием ясных, неопровержимых доказательств? Нет, нужно думать о преимуществах создавшегося положения, а не о возможных, хотя и маловероятных осложнениях.
— Преимущества пока тоже весьма сомнительны, — ответил Маркворт. — Нам не известно, кому король дарует титул барона. Может, прислушавшись к этим самым шепоткам, Дануб Брок Урсальский изберет не того, к кому благоволит церковь, а своего ставленника, который больше всего будет думать о том, чтобы власть короля в Палмарисе оставалась неприкосновенной.
— Ну почему же? Разве не король по доброй воле дал элитных солдат аббату Джеховиту на время проведения Коллегии аббатов?
— Не сомневаюсь, он поступил так вопреки желанию советников, — возразил Маркворт. — Джеховиту пришлось немало потрудиться, чтобы король начал к нему прислушиваться.
— Ну, трудился-то он не зря, — заявил Де'Уннеро. — Сейчас, когда светской власти в Палмарисе больше нет, самое время церкви усилить свою роль в управлении городом. Те люди в Урсале, чье происхождение позволяет им претендовать на титул барона, вряд ли захотят покинуть столицу ради управления провинциальным городом. В особенности если учесть слухи о якобы существующих заговорах и сопряженную с ними возможную опасность.
Хладнокровие этого человека не могло не произвести впечатления на Маркворта. Даже то, что представляет собой угрозу для церкви, он пытается обратить в свою пользу!
— Поговорите с Джеховитом так же, как вы сейчас говорите со мной, — закончил Де'Уннеро. — Он на хорошем счету у короля и, значит, для нас — выгодный союзник. Чем слаженнее мы будем действовать, тем сильнее власть церкви.
— Твоя власть, ты хочешь сказать…
— Я служу вам, отец-настоятель, — перебил Маркворта Де'Уннеро. — Король не пойдет против нас в это тяжкое послевоенное время. Сейчас ему выгоднее позволить нам помочь ему.
Пожалуй, это имеет смысл, подумал Маркворт.
— Я сегодня же поговорю с Джеховитом, — сказал он. Затем добавил уже совсем другим тоном: — Не смей больше предпринимать никаких решительных действий без моего позволения. Времена сейчас слишком опасные, а наши позиции слишком уязвимы, чтобы можно было полагаться исключительно на суждение столь неопытного человека, как ты.
— Однако что касается барона Бильдборо… Могу я надеяться, что вы одобряете мои действия?
Не отвечая, Маркворт разорвал контакт. Его дух вылетел из комнаты Де'Уннеро и спустя несколько минут уже оказался в собственном теле. Следовало лечь спать, поскольку столь долгое использование камня души обычно действовало изнуряюще. Но вот странность! Отец Маркворт, напротив, чувствовал себя моложе, сильнее и страстно жаждал продолжить изыскания.
Вместо того чтобы лечь в постель, он послал свой дух на юго-запад, в самый крупный город Хонсе-Бира.
Аббатство Сент-Хонс в Урсале было вторым по величине после Санта-Мер-Абель. Оно находилось в непосредственной близости от королевского дворца и соединялось с ним длинным, узким коридором. Традиционно настоятель Сент-Хонса выступал в роли духовного советника короля и его двора. Маркворт хорошо знал это место. Именно здесь он стал главой ордена Абеля, приняв помазание от аббата Шермана, которого позднее сменил аббат Деллахунт, а потом и Джеховит; в церемонии принимал участие Дануб Каул Урсальский, отец нынешнего короля. Маркворту не составило труда найти личные покои аббата.
18 
