очень нудно 
40 
— Нас двадцать пять сильных… — начал было Фрэнсис.
— Не рассчитывай на поддержку всех двадцати пяти, — предупредил Маркворт.
Эти слова вновь заставили брата Фрэнсиса умолкнуть. Потом он сказал:
— Но все равно нас достаточно, чтобы захватить Эвелина и вернуть его вместе с самоцветами в Санта-Мир-Абель.
— Нет. — Простота ответа Маркворта снова заставила Фрэнсиса попятиться.
— Но… — промямлил он.
— Если вы повстречаете Эвелина Десбриса, — мрачным тоном стал объяснять Маркворт, — если вы хотя бы нападете на его след, вы возвратите мне то, что было украдено, вместе с известием о смерти беглеца Эвелина. Если удастся, можете привезти мне его голову.
Брат Фрэнсис распрямил плечи. Он был отнюдь не кротким человеком, и одногодки ценили его исключительно за храбрость, проявленную в нескольких потасовках, в которых он всегда с готовностью принимал участие. И все же он никак не ожидал получить подобный приказ от отца-настоятеля Санта-Мир-Абель. Тем не менее, Фрэнсис был амбициозен и привык слепо повиноваться. Он не принадлежал к числу тех, кто при выполнении приказов руководствуется совестью.
— Я не подведу, — сказал он. — Мы с магистром Джоджонахом…
— Берегись Джоджонаха, — прервал его Маркворт. — И брата Браумина — тоже. Их дело — довести караван до Барбакана и разузнать обо всем, что касается демона-дракона. Здесь Джоджонах главный, а Браумин — его первый помощник. Но о том, что связано с Эвелином Десбрисом, если это действительно связано с ним, брат Фрэнсис будет говорить от имени отца-настоятеля, а мое слово — непререкаемый закон.
Брат Фрэнсис низко поклонился и, увидев, что Маркворт махнул рукой, позволяя ему уйти, повернулся и вышел из покоев настоятеля, распираемый важностью порученного дела и открывавшимися возможностями.
Глубокой ночью брат Браумин шел по коридору верхнего этажа древнего монастыря. Хотя времени в его распоряжении было не так уж много и он заранее предупредил брата Виссенти, чтобы тот ждал его в своей келье, он все же пошел вкруговую — по невыразимо длинному коридору, тянущемуся вдоль береговой стены Санта-Мир-Абель. Поскольку ни сама стена снаружи, ни гавань не были освещены, Браумин наслаждался величественным зрелищем ночного неба. Казалось, что над безбрежными водами Мирианского океана сияли миллионы звезд. Задержавшись у одного из узких и высоких окон, Браумин Херд подумал, что родился слишком поздно и потому упустил возможность отправиться в плавание к экваториальному острову Пиманиникуит, на берегах которого монахи Санта-Мир-Абель собирали священные камни. Такие путешествия предпринимались раз в сто семьдесят три года.
Браумину Херду не полагалось даже знать о подробностях подобных экспедиций, ибо он не был магистром. Но Джоджонах рассказал ему о самом последнем плавании, о том, как братья Эвелин, Таграйн, Пеллимар и Квинтал отправились на остров на борту специально нанятого корабля, носившего название «Бегущий по волнам». Не что иное, как варварское уничтожение этого корабля после того, как упомянутые братья благополучно вернулись назад, окончательно восстановило брата Эвелина против Абеликанской церкви. Как рассказывал Джоджонах, корабль потопили почти сразу же по выходе из гавани Санта-Мир-Абель. Глядя из окна, молодой монах пытался представить себе картину бойни… Мощные катапульты, чудовищные энергии магических камней, и все это — против одинокого парусника. Браумин был свидетелем сражения с поври, и теперь его прошибла дрожь при мысли, что такая же боевая мощь была обращена против одного-единственного корабля и ничего не подозревающих матросов.
— Но то была поистине судьбоносная ночь, — продолжал размышлять Браумин Херд. Ведь если бы Эвелин не был свидетелем гибели парусника, он так и остался бы верным и преданным служителем настоятеля Маркворта. И если брат Эвелин действительно сыграл решающую роль в грандиозных событиях на севере, то в тисках каких темных сил пребывал бы сейчас мир, если бы этот монах не покинул стены Санта-Мир-Абель?
Браумин Херд запустил пальцы в свои жесткие курчавые волосы. Мать часто твердила ему, что все имеет какую-то цель. Все происходит по какой-то причине. Жизнь Эвелина Десбриса блестяще подтверждала эти слова.
Он оторвался от окна и продолжил путь по коридору, двигаясь тихими, но быстрыми шагами. Большинство монахов в это время спали. Для братьев младших ступеней подобное было обязательным, а для более старших — желательным. Однако братья девятого и десятого года обучения могли распоряжаться временем по своему усмотрению, особенно если были заняты важными делами вроде переписывания отрывков из древних текстов или, с усмешкой подумал Браумин, составлением заговоров против отца-настоятеля. Ему тоже хотелось как можно скорее улечься спать: ведь вставать придется с рассветом. И почти сразу — в путь. В долгий и опасный путь.
40 
