Последние отзывы

  72  

Общие страдания порождают общую отзывчивость, и это по-настоящему вдохновляет и воодушевляет меня. Такими же были Полсон, Сверчок, Бурундук, никогда не думавшие, что им придется воевать, но погибшие в сражении. Таким был очаровательный Смотритель, предназначенный совсем для другой жизни. Тоже я могу сказать теперь о Белстере, Томасе, Роджере по прозвищу Не-Запрешь и всех остальных.

Вместе с тем я испытываю страх по поводу непреднамеренного соперничества, которое может возникнуть между мною и предводителями здешнего отряда. Когда после внушительной победы я привел бойцов в лесной лагерь, то почувствовал недоверие и настороженность со стороны Томаса Джинджерворта. До моего появления он был одним из командиров и, скорее всего, его голос являлся самым весомым. Я спокойно и честно поговорил с ним, и мне удалось развеять его опасения, ибо Томас — зрелый и опытный человек. Как только он убедился, что мы оба сражаемся во имя единой цели — ради блага тех, кто вверил ему свою судьбу, — он перестал видеть во мне соперника.

Но, боюсь, мне вряд ли удастся столь же легко и быстро поладить с другим человеком — совсем молодым парнем по имени Роджер. Я еще не видел его. По словам Белстера, Роджер горделив и самолюбив. Он настолько озабочен высотой своего положения среди беженцев, что даже в Белстере и в других выходцах с севера видит скрытых соперников. Какие же тогда мысли возникнут в его голове, когда он увидит нас с Пони? Как он воспримет то уважение, с которым к нам относятся старые друзья, а также те, кому пришлось сражаться с нами бок о бок?

На самом деле, дядя Мазер, мне очень странно, что беженцы воспринимают меня как героя. Ведь когда я видел, какое выражение было на лицах тех мужчин и женщин, которые, быть может, впервые шли в бой, я видел проявление высочайшего героизма. Такой героизм обусловлен не воинской выучкой и не особыми свойствами оружия.

Дядя Мазер, неужели только потому, что я прошел обучение у эльфов тол'алфара и ношу оружие, обладающее огромной силой, я имею больше оснований считаться героем, чем женщина, бросающаяся навстречу опасности ради спасения своих детей? Или крестьянин, сменивший плуг на меч, дабы оборонять свое селение? Неужели оттого, что у меня больше шансов победить в сражении, я в большей степени являюсь героем?

Думаю, что нет, ибо героизм измеряется силой сердца, а не силой оружия. Героизм отличают осознанность принятых решений, бескорыстие, готовность пожертвовать всем и уверенность, что твои усилия позволят другим жить лучше и светлее. Я считаю, героизм — это высшее проявление общности, это чувство принадлежности к чему-то большему, нежели наш бренный мир. Героизм коренится в вере в Бога и даже в простой уверенности, что, когда каждый человек заботится о других, все добрые люди становятся сильнее.

Эта стойкость, внутренняя сила и человеческий дух остаются для меня чем-то удивительным и непостижимым. Я восхищаюсь ими и понимаю: окончательная победа все равно будет за нами. Даже если нам понадобится для этого тысяча лет, мы непременно победим. Враги не могут нас уничтожить, дядя Мазер. Они не могут уничтожить эту стойкость. Им не убить нашу внутреннюю силу.

Они не в состоянии убить человеческий дух.

Я вглядываюсь в лица мужчин и женщин, в лица детей, которые еще слишком малы для подобных испытаний, и в лица стариков, которым уже не по силам держать в руках оружие, и я знаю, что это именно так.

Элбрайн Виндон