94 
Теперь внизу, в каминном зале, лежал мертвый Эйвери. Именно Руфо направил жреца-наставника в лапы убийц. Кьеркан вышел за все пределы, перешел черту. Он подыскивал себе оправдание, снова и снова повторяя, что не имел выбора, что враги города расправились бы со всеми, если бы он не склонился к сотрудничеству. Но жизнь говорила обратное. И волшебник, и Даника, и дворфы (откуда эти двое вообще взялись?) выиграли, расправились с бандитами. Если бы Руфо перешел к ним сразу после своей, первой встречи с молодым колдуном, победа досталась бы им быстрее и легче. Наставник остался бы в живых.
Верзила вздрогнул и отвернулся от окна, внезапно почувствовав нависшую над собой угрозу. «Он заслужил свою участь»»– злобно пробормотал Руфо, напоминая себе о том, как обращался с ним Эйвери после беды в Шилмисте. Учитель снова определил послушника в низший разряд ордена Денира. Наставник даже угрожал отлучить Руфо от Библиотеки! Это нельзя называть правосудием, говорил себе Кьеркан, когда право казнить и миловать принадлежало лишь учителю, а Руфо мог только молча стоять и позволять бессердечному Эйвери определять свою судьбу.
Размышляя и расхаживая из угла в угол, Руфо собрал свои вещи, и его гнев вытеснил чувство вины. Ему, так или иначе, следовало отплатить наставнику, и теперь это сделано. Никто не подозревал служителя, затаившийся колдун, судя по всему, уже смылся, и Руфо с легкостью ответил на все вопросы городской стражи. Что еще приятнее, Кэддерли принял все заключения стражников за чистую монету, даже не задав послушнику ни одного вопроса относительно печальных событий.
Предатель старался скрыть улыбку, когда платил Фредегару (из мошны Эйвери) за проведенное в гостинице время. Он объяснил гостеприимному хозяину, что должен срочно вернуться в Библиотеку Назиданий и дать отчет об ужасной потере. Город стал уже темным, когда жрец покинул «Чешую дракона», – темным, как путь, который выбрал Кьеркан Руфо.
Четверо друзей покинули другую гостиницу короткое время спустя. Волшебник протянул боязливому хозяину мешочек с монетами, чтобы возместить убытки и покрыть расходы, связанные с пышными похоронами мнимого тела Бойго.
– Куда мы идем? – спросил нетерпеливый Айвен: теперь он знал, где находятся остальные враги, и горел желанием продолжить сражение.
– Обратно в «Чешую дракона», – отстранение промолвил Кэддерли.
– Зачем она нам сдалась? – спросил дворф, не очень-то вдохновленный таким предложением.
– Там мы переждем, – ответил волшебник, стараясь остудить пыл разбушевавшегося воина. – День выдался тяжелый, да и ночь тоже. Всем нам не мешает передохнуть.
Служитель Денира говорил вполне искренне: щедрое использование волшебства вымотало его, и он не желал ничего другого, кроме как провести несколько часов в покое. Хотя после того, что ему удалось узнать у Бойго (пока тот сохранял человеческий облик), покой казался недостижимым. Снаружи похолодало, ночь стала темнее, и первые звезды заблестели на небе. Волшебник знал, что до утра еще далеко.
ДВОРФ-ПРИМАНКА
Кэддерли не обратил никакого внимания на добродушное подшучивание друзей. Он сидел у своего небольшого столика, возле Книги Всеобщей Гармонии, мысленно стараясь собрать воедино куски этой головоломки, выискивая недостающие данные из всех закоулков памяти. Он размышлял, впрочем, не только над тем, что уже хорошо знал.
Волшебник все время ощущал в себе душу Эйвери. Та просветленная радость, которую наставник обрел к концу жизни, теперь перешла к Преемнику. Сомнения молодого человека, которые преследовали его в течение всей духовно бедной жизни, не могли разрушить целостный барьер этого осознания. Логика Кэддерли, основанная на том, что он мог видеть и проверить своими пятью чувствами, казалась смехотворной в сравнении со все понимающей улыбкой бесплотного духа Эйвери.
Сами основы опыта жреца оказались безжалостно поколеблены столь нелепым концом непобедимого, казалось бы, наставника. Но молодой служитель не испытывал угрызений совести или чувства потери. Как раз наоборот, таинственность произошедшего открыла Кэддерли смысл веры во что-то такое, чего он еще не знал. Вместо того чтобы отворачиваться от случившегося, жрец мог бы просто расширить свое сознание, впустив в него эти новые откровения.
Смешок волшебника заставил Данику и Айвена, сидящих на кровати, удивленно повернуться к нему лицом. Их взгляды, в свою очередь, пробудили Кэддерли от задумчивости. Волшебник пожал плечами, не зная, как начать объяснения.
94 
