очень нудно 
55 
– Будь осторожен с Ланкастером, Эдуард. Он самый сильный человек в стране.
– Но я все же король. Ты забываешь об этом?
– Я – нет. Но другие – возможно. Они не разделяли твоей любви к Гавестону.
– Потому что их кормили ложью в его адрес!
– Потому что они были против того влияния, которое он оказывал на тебя. Да проснись же, Эдуард! Оглянись вокруг! Почему ты не хочешь понять, что происходит на самом деле? Он бы жил и сейчас, если бы ты не призвал его к себе.
– О, это верно, верно!
– А теперь он будет мирно покоиться в Ленгли. Но бароны могут не успокоиться.
– Я отрублю голову Ланкастеру!
– Он твой двоюродный брат. И популярен в народе.
– А я король!
– Королей свергают. Вспомни о своем деде Генрихе. Было время, когда Саймон де Монфор посадил его в темницу. А твой прадед Джон оказался в еще худшем положении.
– Зачем вспоминать о них? Возьми моего отца. Люди дрожали от одного его взгляда. От звука голоса.
– Теперь ты вспомнил об отце. Но ты не отец.
Он ничего не ответил… Да и что он мог сказать?..
– Послушай, – снова заговорила Изабелла. – Ты должен знать, что Пемброк и Уоренн недовольны Ланкастером и его соратниками. Пемброк не может простить им, что из-за них оказался нарушителем своего слова. Он боится, что ты захочешь отобрать у него владения.
– Надо было думать раньше и глядеть в оба!
– Конечно. Но тебе нужно сейчас приблизить его к себе и еще больше расколоть баронов. В этом твое спасение. Вражда между Пемброком и Ланкастером должна затмить твою вражду по отношению к кузену. Ты это понимаешь, Эдуард?
– Ничто не может быть больше моей вражды к Ланкастеру. Он убийца Перро.
– Да, да, конечно. Но, умоляю, не надо больше о Гавестоне. Это уже прошедший день. Похороним его скорее и обратимся ко всем святым, чтобы они помогли ему на небе. Зажжем свечи и будем молиться за его грешную душу… Сделаем все, что можем. Но Гавестона уже нет на земле, а мы еще здесь…
Пока король и королева беседовали друг с другом, посланный от Пемброка спешил во дворец с известием, что войска Ланкастера, Гирфорда и Уорвика движутся к Лондону. Зная, что король намеревается предпринять действия против них, они решили опередить события и выступить первыми.
Да, Ланкастер – смелый человек, подумала Изабелла с удовлетворением. Но сейчас не время свергать Эдуарда с престола. Сначала должен появиться на свет наследник, его сын, тот единственный, кто его заменит… При участии матери.
– Ланкастера нельзя пустить в город, – сказала Изабелла. – Велите закрыть ворота Тауэра.
– Пускай войдет! – крикнул Эдуард. – Я сниму с него голову! Покажу, как поступают с человеком, лишившим меня лучшего друга!
– Нельзя допускать битвы, – спокойно повторила Изабелла. – Это уже означает гражданскую войну. Кроме того, Ланкастер силен, у него поддержка народа… Спросите совета у Глостера, милорд, вот он пришел с тем же известием…
Граф Глостер был тоже за то, чтобы всеми способами избежать кровопролития, и им не стоило больших усилий уговорить короля, что сейчас не время для вооруженных конфликтов.
Ланкастер остановился у стен города и тоже был удовлетворен, что дело не дошло до военных действий… Теперь начнутся бесконечные совещания между баронами с той и другой стороны, а пока что король, возможно, успокоится, горе и ярость утихнут, обстановка разрядится. Наивно полагать, что он простит убийство своего любимчика, но, как говорится, худой мир лучше доброй ссоры.
* * *
Королева отбыла в Виндзор, где собиралась находиться в ожидании родов. Оставалось совсем немного, и все ее мысли были поглощены одним: поскорее ощутить в руках теплое крошечное тельце.
Мать Эдуарда, Элеонора, тоже уезжала сюда рожать всех своих шестерых детей, потому что считала: сырость и сквозняки лондонского Тауэра не способствуют здоровью младенцев.
Изабелла лежала в постели и думала о том, как изменится ее жизнь после рождения ребенка. Если будет мальчик, все мучения, душевные и телесные, окажутся не напрасными.
Начинались родовые схватки. Она радовалась им: скорее бы, скорее… Она истово молилась Пресвятой Деве, защитнице женщин.
«О, Святая Мария, пошли мне сына. Пошли мне сына. Я так долго ждала его! Я претерпела такие муки и унижения, которые невыносимы для женщины с гордой душой. Пожалуйста, пускай будет сын».
Боль нарастала, захватывала ее целиком. Она терпела ее, смиренно ждала еще более сильной… Она выдержит все… все! Только бы родился сын… Дай мне сына!..
55 
