очень нудно 
90 
Эдуард немедленно отправил его обратно, приказав со всем войском, имеющимся в распоряжении Хакли, атаковать предателя, и в том случае, если на выручку к тому придут шотландцы, сразу же сообщить во дворец. В этот раз он не надеялся на такой же быстрый и благополучный исход битвы, как незадолго до того было в Уэльсе против Мортимеров.
Основной бой произошел на длинном и узком мосту через реку Эр, где сошлись лицом к лицу солдаты Ланкастера и воины Хакли, собранные в графствах Кумберленд и Уэстморленд и свирепо ненавидящие шотландцев, от которых страдали на протяжении многих лет, а также любых союзников и друзей Шотландии. То, что последние были англичанами, только усиливало ненависть воинов из этих графств.
Лорд Гирфорд, сподвижник Ланкастера, намеревался биться на мосту в пешем строю, в то время как сам Ланкастер во главе конницы должен был форсировать реку и ударить по противнику с фланга. Однако с самого начала атака конников захлебнулась: противник оказался стойким, и Ланкастер сразу понес потери. Вскоре после этого на мосту был убит Гирфорд – его поразили ударом копья снизу, из-под дощатого настила, через щель в досках.
Бой при Баробридже окончился полным разгромом армии Ланкастера, сам он был взят в плен.
В его замке, неподалеку от места сражения, король поджидал своего кузена.
Ланкастер находился в подавленном состоянии. Он понимал, что длительная борьба между ним и королем окончилась в пользу последнего. Понимал, что его жизнь так или иначе окончена. Он по-прежнему презирал Эдуарда и с равнодушием ждал решения своей судьбы. У него не было ни малейшего желания напоминать тому об их родстве и просить сохранить ему жизнь.
Игра окончена. Он добился власти, вкусил ее плоды, но не сумел сохранить ее – не хватило умения. Что ж, остается только молча пожать плечами. Что он и сделал.
– Суд над тобой состоится тотчас же, – сказал ему король.
Ланкастер снова пожал плечами и наклонил голову. Его увели из королевских покоев.
Суд был коротким и быстрым. Ланкастера признали виновным в сговоре с шотландцами против короля. В том, что в своей предательской переписке с Робертом Брюсом он именовал себя королем. «Королем Артуром»! – хихикали судьи. Совершенно ясны были им его амбиции и намерения и куда они вели. Суд располагал бумагами, в коих черным по белому предлагалось Брюсу войти в пределы Англии с большим войском, а сам Ланкастер обещал при этом не оказывать ни малейшего сопротивления.
Эдуард сидел в зале, где шел суд, и думал, глядя на своего двоюродного брата: это ты убил Перро! Ты все годы хвастался этим. Гордился… Какое прекрасное тело ты уничтожил, кузен!.. Но теперь тебе конец. Перро будет отомщен. Дорогой Перро… Он, наверное, улыбается сейчас там, на небесах… Эдуарду казалось, что он слышит его смех, видит улыбку.
Но он слышал слова обвинителя:
«…И потому наш полновластный господин и повелитель, король, должным образом рассмотрев и взвесив все чудовищные деяния вышеназванного Томаса графа Ланкастера, а также его нежелание испросить милости…»
Ланкастер был приговорен к казни, которую с некоторых пор ввели для всех изменников и предателей – к повешению и расчленению, после чего части его тела будут выставлены напоказ.
Однако, принимая во внимание его происхождение, этот вид казни заменялся другим – отсечением головы.
Перед казнью его посадили на низкорослую серую лошадь и провезли по улицам города, рядом с которым находился его замок. Люди, еще недавно почитавшие или боявшиеся его, насмехались над ним, улюлюкали, бросали в него гнилью, грязью, камнями. По его лицу текла кровь, но он сидел неподвижно, не пытаясь отклониться, словно не замечая ударов, не чувствуя боли.
– Король Артур! – орала толпа. – Где же твои рыцари Круглого Стола? Почему не придут и не выручат тебя?..
Он продолжал смотреть прямо перед собой… Гавестон претерпел нечто похожее десять лет назад. Не потому ли его везут сейчас тоже на холм? Не потому ли так унижают и мучают?..
Все люди должны когда-нибудь умереть. Печально, что жизнь человека, в чьих жилах течет королевская кровь, заканчивается таким образом. Однако ему некого винить, кроме себя… И все же это чересчур… Свыше его сил…
– Небесный Царь, – пробормотал он, – будь ко мне милосердней, чем цари земные…
Процессия остановилась у Холма святого Томаса, неподалеку от городских стен. Он увидел грубо сколоченную плаху. Увидел сотни лиц и глаз – жаждущих крови, сгорающих от нетерпения присутствовать при позорном конце того, кто еще недавно был самым могущественным человеком в Англии.
90 
