36 
— Я не принимаю твоего отказа, Джессика. Я купил его для тебя и хочу, чтобы ты его надела. Для меня. — С этими словами Сальваторе достал браслет.
— Пожалуйста, Сальваторе, не надо, — запротестовала Джессика.
— Послушай меня, Джессика. Я купил эту вещь специально для тебя. Я могу себе это позволить. Почему ты хочешь отказать мне в удовольствии? Выбрав браслет, я мечтал увидеть его на твоей руке. Если ты откажешься, то обидишь меня.
Джессика взглянула на него с гордой решимостью, пряча свою растерянность. Правда ли то, что ее отказ может его задеть? Нет, такого не может быть! Он просто из мужского упрямства пытается заставить ее надеть браслет.
— Как ты можешь так говорить? — вздохнула Джессика, прекратив всякое сопротивление. — Конечно, я не хочу тебя огорчать.
Сальваторе улыбнулся и стал надевать сверкающий браслет на ее тонкое запястье. Джессика сдалась, не особенно настаивая. Впрочем, как он ожидал, и в этом не было ничего удивительного. Теперь он практически не сомневался, что Джессика ничем не отличается от других женщин. «Все так, — размышлял Сальваторе, — но почему мне хочется верить в обратное?»
— Помни, что, нося браслет, ты доставишь мне радость, даже если я этого не вижу. А теперь, — он пальцем поднял ее подбородок, — поцелуй меня и скажи, как сильно ты без меня скучала.
Джессика сразу же потянулась к его губам и прошептала:
— Я скучала по тебе, Сальваторе.
Но когда их губы соприкоснулись, голова у нее закружилась. И не только от поцелуя. Ей не давала покоя мысль, что, приняв этот подарок, который как будто стал оттягивать ей руку, Джессика тем самым переступила невидимую грань. Как будто... как будто она продала себя! Да, она всегда была под рукой Сальваторе, когда ему требовалось в постели женское тело. Она носила дорогую одежду, купленную им, а теперь и драгоценности, которые словно должны были говорить всем о том, что она — часть его мира. Но сама Джессика не чувствовала себя этой частью, не ощущала себя даже его маленькой частицей. Наверное, она никогда не сможет принадлежать тому же миру, что и Сальваторе. Она всего лишь красивая вещь, которую купил себе богатый мужчина. Она самозванка, продавшаяся за бриллиантовый браслет и новые дорогие тряпки. В сущности, она так и осталась его уборщицей, лишь временно упаковавшись в дорогие тряпки.
Браслет вдруг показался ей невероятно тяжелым, словно это была не элегантная вещь, а холодные наручники. Таким же холодом сковало ее сердце. Как же она могла быть такой глупой, что без памяти влюбилась в Сальваторе Кардини? Почему не разорвала с ним отношения прежде, чем стало слишком поздно?
Сальваторе почувствовал пробежавшую по ее телу дрожь. Но это был не тот трепет, охватывавший Джессику, когда он знал, что она возбуждена не меньше, чем он.
— Тебе холодно?
— Немного. — Она поправила накидку на голых плечах. — Платье очень легкое.
— И это одно из его несомненных достоинств, — заметил Сальваторе, когда машина остановилась прямо напротив Музея истории природы.
Джессика почти с испугом смотрела на величественное здание, куда однажды они ходили с бабушкой во время ее школьных каникул.
— Ужин состоится здесь? — недоверчиво спросила она срывающимся от охватившего ее волнения голосом.
— Да, — пожал Сальваторе плечами, словно не видел в этом ничего необычного. — Здание часто снимают для проведения благотворительных вечеров и корпоративных мероприятий.
Внутри музей временно полностью преобразился: Джессика никогда не думала, что ужин можно организовать с таким размахом и роскошью. Повсюду стояли высокие темные вазы, полные алых роз источавших нежнейший аромат. Со всех сторон ярко мерцали лампы, подобно звездам и подобно же звездам не ослепляя глаз.
Половину просторного помещения занимал огромный динозавр, вокруг которого были накрыты столы со сверкающим на нем хрусталем.
Чувство, грызущее Джессику изнутри с тех пор, как посыльный доставил браслет, стало сильнее. «Что я здесь делаю? — спрашивала она себя. — Разве сейчас, в этом переливающемся белом атласном платье, я настоящая? Настоящая Джессика — та, чей опрятный, купленный в магазине готовой одежды офисный костюм лежит сейчас в лимузине Сальваторе».
Столик, к которому подвел ее Сальваторе, располагался у всех на виду. Сальваторе представлял Джессику кому-то, представлял кого-то и ей, но все это было словно в тумане. Она говорила какие-то приличествующие случаю фразы, улыбалась, но все проделывала машинально. В какой-то момент Джессика словно очнулась и увидела мужчину с рыжими курчавыми волосами, подающего руку Сальваторе. Он показался ей странно знакомым, но она не могла вспомнить, где его видела.
36 
