очень нудно 
63 
— Изредка позванивает.
— Она все еще в Англии? — Хоган увидел кивок. — Ну, удачи ей. — Раскрыв рулет, он выковырял оттуда кусочки жира. — Шотландская кухня, еще одно наше проклятие!
— Господи, Бобби, может, поместить тебя в Карбрей? Тебя охотно примут, и будешь ворчать там сколько угодно перед восхищенной аудиторией!
— Я только про то, что…
— Про что? Что и с климатом нам не повезло, и едим мы дерьмо? Может, велим Гранту Худу созвать пресс-конференцию, чтобы твое злобствование достигло ушей каждого из местных идиотов?
Хоган занялся едой, усердно жуя, но не похоже, чтобы глотая.
— Может, всему виной долгая поездка в душной машине? — произнес наконец он.
— Либо ты уж слишком плотно занят Порт-Эдгаром, — возразил Ребус.
— Да я же всего…
— Не важно, сколько времени ты этим занимаешься. Не уверяй, что спишь как убитый, хорошо? И вечером, возвращаясь домой, оставляешь все проблемы на работе! Что способен отключиться, переложить на кого-то ответственность или разделить ее с…
— Понятно. Но я же вот пригласил тебя, верно?
— И хорошо, что пригласил. А то в одиночку мог бы и под откос слететь.
— И…
— И даже оплакать тебя было бы некому. — Ребус покосился на приятеля. — Ну что, легче стало, когда выпустил пар?
Хоган улыбнулся:
— Ты, наверное, прав.
— Ну так учти это при расчете!
Разговор их окончился веселым смехом. Хоган настоял, что платить будет он. Ребус же взял на себя чаевые. Вернувшись в машину, они стали искать дорогу на Дэлбитти. В десяти милях от Дамфрис обнаружился единственный знак правого поворота, и, следуя ему, они съехали на узкий, извилистый, поросший посередине травой проселок.
— Видать, автомобилисты не очень-то жалуют эту дорогу, — заметил Ребус.
— Для туристов слишком удаленная, — согласился Хоган.
Здание в Карбрее строилось в радикальные шестидесятые специально под больницу — длинное, прямоугольное, изобилующее флигелями сооружение. С дороги флигелей не было видно, и обнаруживались они, лишь когда, поставив машину и доложив о своем прибытии, вы в сопровождении служителя вступали под сень толстых бетонных стен. Весь комплекс окружала проволочная ограда с камерами слежения наверху. В проходной им выдали ламинированные пропуска на красной ленточке, которые надлежало повесить на шею. Всюду были развешаны предупреждения о запрете проносить с собой определенные предметы — еду и напитки, газеты и журналы. Исключалось все острое и колющее. Передавать больным что бы то ни было разрешалось только после предварительной консультации с кем-нибудь из персонала. Проносить мобильник тоже не разрешалось. «Наших пациентов может вывести из равновесия любой пустяк, который нормальным людям кажется совершенно безобидным. В сомнительных случаях — спрашивайте».
— Есть у нас шанс вывести из себя Роберта Найлса? — спросил Хоган, встретившись взглядом с Ребусом.
— На нас это не похоже, Бобби, — сказал тот, отключая мобильник.
Тут появился санитар, и они вошли. Они шагали по садовой дорожке, с обеих сторон обсаженной аккуратными цветочными грядками. В некоторых окнах мелькали лица. Никаких решеток видно не было. Ребус ожидал, что здешние санитары будут похожи на вышибал, чьи истинные функции плохо прикрывает минимум благопристойности, что он увидит громил — огромных и молчаливых, обряженных в белые больничные халаты. Но их провожатый Билли оказался веселым парнишкой небольшого роста, в футболке, джинсах и туфлях на мягкой подошве. Ребуса даже осенила ужасная мысль вдруг это сумасшедшие захватили больницу, заперев персонал по палатам? Тогда понятной становилась лучезарная веселость розовощекого Билли. Впрочем, может, он не так давно хлебнул спирта из медицинского шкафчика.
— Доктор Лессер ждет вас в кабинете, — сказал Билли.
— Ну а Найлс?
— С Робертом вы поговорите там. Он не любит, когда посторонние входят к нему в палату.
— Да?
— В этом смысле он чудак. — Билли пожал плечами, словно желая сказать: у каждого свои причуды. Набрав на входной двери цифры кода, он улыбнулся камере слежения, после чего замок щелкнул и они вошли.
Внутри пахло… нет, на запах медикаментов это было не похоже. Так что же это? Ребус определил этот запах как запах новых ковров, в частности синей ковровой дорожки, расстеленной в коридоре. К этому, судя по всему, примешивался и запах свежей краски. Доказательством были и большие банки из-под светло-зеленой краски, которые они углядели в коридоре. Стены украшали картины, прикрепленные изолентой. Ни деревянных рамок, ни гвоздей тут не было. Вокруг царила тишина, которую нарушал лишь шелест их шагов по ковровой дорожке. Ни музыки по радио, ни криков. Билли провел их в холл и остановился возле открытой двери.
63 
