8 
— Питаюсь я хорошо, — сказала она доктору.
— Ведите дневник своего состояния за неделю, — сказал он.
Дневник она все еще не потрудилась начать. И постоянно забывала дома купальник.
Нет ничего проще, чем обвинить во всем Мартина Ферстоуна.
Ферстоун привлекался к суду по двум статьям — нарушение неприкосновенности жилища и нападение. Одна из соседок застукала его, когда он покидал ограбленную им квартиру. Ферстоун, схватив женщину, стукнул ее об стену головой, а потом ударил ногой по лицу так сильно, что на лице отпечатался след его подошвы. Шивон выступала в суде и делала все от нее зависящее. Но злополучного ботинка так и не нашли, и дома у Ферстоуна не обнаружилось ничего из пропавших вещей. Соседка описала своего обидчика, указала на фотографию Ферстоуна, а затем на опознании и на него самого.
Но существовали обстоятельства, на которые не преминуло обратить внимание следствие. Не было свидетелей. Не было ничего, способного связать Ферстоуна с данным преступлением, кроме опознания и того факта, что он был известным взломщиком и неоднократно привлекался за нападения.
— Ботинок очень бы пригодился, — сказал исполняющий обязанности следователя, почесав бороду, и спросил, нельзя ли попытаться снять одно из двух обвинений, а может быть, пойти на мировую.
— И дать ему возможность праздновать победу? — возмутилась Шивон.
На судебном заседании защитник указал Шивон на то, что первоначальное описание преступника соседкой мало напоминает сидящего на скамье подсудимых. Дальнейшие показания были не многим лучше — потерпевшая сама признавала, что не уверена; за эти сомнения ухватилась защита. В своем выступлении Шивон изо всех сил старалась намекнуть на криминальное прошлое подсудимого, так, чтобы довести это до всеобщего сведения. Дело кончилось тем, что судья не мог не внять возражениям защиты.
— Последний раз предупреждаю вас, сержант Кларк, — сказал он. — Если у вас нет причины намеренно уводить в сторону суд, потрудитесь быть аккуратнее в своих показаниях.
Ферстоун бросал на нее злобные взгляды, отлично понимая, куда она клонит. И позднее, после оправдательного приговора, он вылетел из суда как на крыльях или будто в его кроссовки вставили пружины. Попутно он остановил выходившую из зала Шивон, ухватив ее за плечо.
— Это можно расценить как нападение, — сказала она, пытаясь скрыть, насколько огорчена и взбешена.
— Спасибо, что помогли мне выбраться отсюда! — сказал он. — Возможно, представится случай отплатить вам услугой за услугу. А сейчас я отправляюсь в бар — праздновать. Вы что пить предпочитаете?
— Катись ты куда подальше!
— Похоже, я влюбился. — По его худому лицу расплылась улыбка. Его окликнули — девушка, крашеная блондинка в черном тренировочном костюме. В руке пачка сигарет, мобильник возле уха. Обеспечила ему алиби на время нападения. Как и двое его приятелей.
— Похоже, ты пользуешься успехом.
— Это ты пользуешься успехом у меня, Шив.
— Вот как? — Она дождалась его кивка. — Тогда пригласи меня в следующий раз, когда станешь нападать на незнакомого человека.
— Скажи свой телефон.
— Он есть в телефонной книге под рубрикой «полиция».
— Марти! — недовольно вмешалась его подружка.
— Увидимся, Шив! — Все еще улыбаясь, он попятился, потом отвернулся от нее и пошел. Шивон же прямиком направилась в Сент-Леонард, чтобы еще раз проглядеть его досье. Час спустя на коммутатор поступил звонок. Это был он — звонил из бара. Она бросила трубку. Через десять минут он опять позвонил… еще через десять — опять.
На следующий день — так же.
Он названивал ей всю неделю.
Поначалу она не знала, как ей себя вести, и, похоже, молчание ее успеха не имело — оно лишь смешило и раззадоривало его. Шивон искренне надеялась, что ему это надоест и он найдет себе какую-нибудь другую забаву. Потом он заявился в Сент-Леонард и попытался проводить ее до дома. На этот раз она вовремя его заметила и перехватила инициативу, запросив помощь по мобильнику. Его забрала патрульная машина. Но на следующий день он опять попытался ее перехватить возле парковки в задах Сент-Леонарда. Она оставила его там, выйдя через черный ход вместо парадного и добравшись до дома на автобусе.
Однако и тут он не сдался, и она поняла, что начатое как бы в шутку стало носить характер игры более серьезной. Поэтому она решила выложить один из своих козырей. Ребус и так уже заметил неладное: то, что она не отвечает на звонки, частенько поглядывает в окно служебного кабинета; заметил он и как она озирается, когда они вдвоем спешат на задание. В конце концов она все ему рассказала, и они вдвоем заявились в муниципальное жилище Ферстоуна.
8 
