очень нудно 
30 
На следующее утро все газеты писали о миссис Джордан в роли Присциллы: «В комедии миссис Джордан взяла реванш за неудачу в трагедии, зрители смеялись без передышки. В лице этой актрисы владельцы Друри-Лейн имеют наиболее ценное приобретение», — писала «Морнинг Кроникл».
— Спасена, — закричала Дороти, прочитав газету в обществе Грейс и Эстер. — Мне придется сопротивляться этим трагическим ролям всеми силами. Понятно, что я никогда не смогу соперничать с Сиддонс. Все будут смеяться, если я начну бить себя в грудь, рыдать и страдать, как это делает она. Ведь в жизни никто не ведет себя так, как она на сцене.
— Но это называется «она играет», — поддержала преданная Грейс.
— Что так и есть на самом деле, моя дражайшая матушка!
Итак, в тот момент все было в порядке, но могла ли она думать о замужестве, когда ей предстояло сделать так много? Она была влюблена, теперь она не сомневалась в этом, и была уверена, что, выйдя замуж за Ричарда, будет думать только о том, чтобы семья не страдала от ее обязанностей в театре, она поставит крест на своей карьере, и так легко будет потерять все, чего она добилась с таким трудом: недавний случай с Имоджен это ясно показал.
Миссис Сиддонс вернулась на сцену после рождения ребенка — ангел мщения, готовый защищать Музу Трагедии от ненавистной комедиантки.
— Во что превратится театр, если это продолжится? — вопрошала она Кинга и Шеридана, приняв одну из поз, приводящих публику в восторг. — Он превратится в балаган.
Кинг был склонен согласиться с нею, Шеридан пожал плечами.
— Сейчас, когда вы вернулись, моя дорогая Сара, — сказал он, — вы можете возродить их интерес к трагедии и показать, что они предпочитают вас, а не маленькую Джордан.
— Их не потребуется уговаривать слишком долго. Но публика настаивала на своем — она ясно дала
понять, что ей нужен смех, а не слезы.
— Если они хотят смеяться, — сказала Сара, — я готова сыграть какую-нибудь из своих легких ролей. Я сыграю Порцию. Она им всегда нравилась.
Но как ни была Сара великолепна, как ни было прекрасно ее лицо — фигура ее пострадала от беременностей, к тому же она всегда была громоздка, — как бы ни завораживал ее голос, в ней не было мальчишеского озорства Дороти Джордан, и публика продолжала ломиться именно на спектакли Дороти.
Даже Кинг вынужден был признать, что театру нужны деньги, и «Сорванец» стал признанным дивертисментом. Принц Уэльский смотрел его дважды в неделю. Его сопровождала миссис Фицгерберт, и они сидели в своей ложе, смеясь и аплодируя. Критик писал в «Морнинг Пост»: «Сорванец» обязан своим успехом исключительно миссис Джордан, ее вдохновенному исполнению, и следует признать, что мы не видели более совершенной игры в ролях подобного плана. Поэтому не вызывает сомнения, что этот маленький смешной дивертисмент будет нравиться публике, несмотря на разборчивость некоторых критиков, которые из опасения показаться вульгарными, не могут смеяться от души».
Нет, ее власть слишком велика, чтобы кто-то мог ей помешать. Она может дать людям то, чего они хотят и за что готовы платить, и ни придирчивые критики, ни завистливая актриса не остановят ее. «Мадам Сара должна понять, что свет не сошелся на ней клином и что она не единственная актриса на сцене», — торжествующе отметила Грейс. Дороти улыбнулась ей с благодарностью. Какое счастье, что у нее такая любящая и заботливая мама!
Однажды утром, когда Дороти еще спала, — накануне она поздно вернулась из театра — Грейс вошла к ней в комнату, глаза ее горели от возбуждения. Она села к Дороти на кровать и закричала:
— Как тебе это нравится? Георг Инчболд в Лондоне. Он приехал вчера вечером. Не сомневайся, сегодня он заявится к нам.
Дороти поморщилась.
— Ну и что с того?
— Что с того? Он приехал повидать тебя, не сомневайся.
— Я не умираю от желания его видеть. Грейс, которая все понимала, рассмеялась.
— Он не стал бы проделывать такого путешествия просто так, — она слегка хитрила, — и я не удивлюсь, если он сделает тебе предложение.
— Не знаю, какое предложение он может мне сделать. Он не владелец театра, да и что может быть лучше Друри-Лейн? Разве что Ковент-Гарден? Но я слышала, что Гаррис собирается пригласить туда миссис Браун играть в «Деревенской девушке».
— Старый болван, — воскликнула Грейс. — Лондон ее никогда не примет. К тому же она слишком стара.
30 
