Последние отзывы

  89  

— Ничто не заставит меня вернуться к нему, — уверяла она. — Даже если бы я не любила лучшего из мужчин, я все равно не вернулась бы к Ричарду Форду.

Это его успокоило.

Его братья снисходительно посмеивались над ним. Фредерик, герцог Йоркский, был несчастлив в браке. Супруги жили врозь и не выносили друг друга. Фредерик находил утешение в любовных связях, она — в своих животных. По словам Уильяма, ее дом в Отланде был больше похож на зверинец, чем на резиденцию герцогини.

Принц Уэльский переживал трудное время, ибо его увлечение миссис Джерси достигло такой степени, что реально грозило разрушить отношения с миссис Фицгерберт. Уильям обсуждал эту проблему, выражая сочувствие брату.

— Бедный Георг, он так любит Марию. Я всегда это знал.

— Но если он ее любит, разве он не может быть ей верен?

— Его словно околдовали. Я ничего не знаю про эту миссис Джерси, но Георг не может устоять против нее. Мария очень самолюбива.

Дороти с этим согласилась. Она чувствовала, что миссис Фицгерберт не настроена по отношению к ней так же дружелюбно, как братья, и объясняла это тем, что Мария боялась и не хотела сравнений. Она очень внимательно следила за тем, чтоб ее не воспринимали как любовницу принца Уэльского, хотя, стань она его женой, он лишился бы всех надежд на корону. Принц Уэльский и герцог Йоркский своими любовными делами отвлекли немного внимание публики и прессы от Дороти и Уильяма, и это сделало их счастье полным.

Опыт спокойной семейной жизни в роли мужа позволил Уильяму понять, что он испытывает некоторое беспокойство. После длительных морских путешествий ему было нелегко оставаться на берегу. Теперь, когда он был произведен в контр-адмиралы, он хотел бы занять какой-нибудь пост в Адмиралтействе, но его отвергли. В отличие от братьев ему было присуще чувство долга, и он больше, чем остальные, принцы, был похож на отца. Он часто появлялся в Палате Лордов, его речи были длинны и многословны, а громкий голос заполнял все помещение. Он не блистал красноречием, как принц Уэльский, и его речи в защиту рабовладения вызвали неодобрение наиболее гуманных слушателей.

— Я видел плантации, — подчеркивал герцог. — Во время морской службы я посетил все эти отдаленные места. На Ямайке и в Америке я видел, что это такое. Поддержка движения рабов разорит плантаторов, а это будет означать увеличение стоимости многих продуктов здесь.

Он долго и настойчиво повторял одну и ту же мысль. Как правило, члены Палаты старались уклониться от участия в заседании, если в Палате присутствовал герцог Кларенс.

Уильям не был ни политиком, ни оратором и не отличался глубоким пониманием государственных дел. Однако, поскольку он хотел быть семейным человеком, ему следовало позаботиться о каком-либо источнике доходов. Будучи вынужден жить на берегу, он должен был найти для себя какое-то дело. Он не стремился проводить свое время на скачках, строить огромные резиденции вроде Павильона или Карлтон-хаус, его не интересовали многолюдные праздники и балы. Он хотел бы жить тихо и спокойно, как респектабельный сельский аристократ, с одной женщиной; этого же всегда хотел и его отец. Однако король удовлетворял свой интерес к земледелию на ферме в Кью, делал пуговицы и имел свои обязанности как глава государства, что заставляло его, по мере необходимости, появляться в Сент-Джеймсе, как бы он ни любил спокойную жизнь в Кью.

Уильям — третий сын — практически не имел никаких надежд на трон, и поскольку обстоятельства вынудили его оставить морскую службу, ему необходимо было найти для себя занятие. Так он решил заявить о себе в Палате Лордов.

Дороти вникала в его суждения, слушала, как он репетировал свои речи. Для нее не было секретом, какое впечатление он производил в Палате.

Веселый молодой моряк превратился в любящего мужа; даже речь его стала другой, и весьма громкий голос, который он приобрел в море, стал постепенно исчезать. Уильям действительно производил впечатление человека, который прочно обосновался в своем доме. И что может быть лучше уютного дома? Даже Георг, удачливый и склонный к авантюрам принц Уэльский, говорил Уильяму, что завидует его спокойной жизни.

Уильям и Дороти чувствовали себя счастливее день ото дня, и наступил момент, когда она поняла, что ждет ребенка.

В течение той весны Дороти продолжала играть, ее бенефис оказался не только весьма удачным для нее, но и самым успешным в истории театра. Она получила за одно представление пятьсот сорок фунтов в то время, как Сара получила только четыреста девяносто. Ее способность зарабатывать деньги приводила Уильяма в восторг. Когда он вспоминал о своих капитанских заработках, ему казалось очень странным, что его маленькая Дороти может заработать за один вечер так много.

  89