8 
Платонов. Сострить хочешь? Ни, ни, ни… Не беспокойся! Избавь, пожалуйста.
Явление VIII
Те же, Петрин и Венгерович 1.
Петрин входит с газетой и садится. Венгерович 1 садится в угол.
Трилецкий (Ивану Ивановичу). Заплачь, отче!
Иван Иванович. Для чего мне плакать?
Трилецкий. Да вот, например, хоть от радости… Взгляни на меня! Это сын твой!.. (Указывает на Сашу.) Это дочь твоя! (Указывает на Платонова.) Этот юноша зять твой! Дочь-то одна чего стоит! Это перл, папаша! Один только ты мог породить такую восхитительную дочь! А зять?
Иван Иванович. Чего же мне, друг мой, плакать? Плакать не нужно.
Трилецкий. А зять? О… это зять! Другого такого не сыщешь, хоть обрыскай всю вселенную! Честен, благороден, великодушен, справедлив! А внук?! Что это за мальчишка разанафемский! Машет руками, тянется вперед этак и всё пищит: «дедь! дедь! где дедь? Подайте-ка мне сюда его, разбойника, подайте-ка мне сюда его усищи!»
Иван Иванович (вытаскивает из кармана платок). Чего же плакать? Ну и слава богу… (Плачет.) Плакать не нужно.
Трилецкий. Ты плачешь, полковник?
Иван Иванович. Нет… Зачем? Ну и слава тебе, господи!.. Что ж?..
Платонов. Перестань, Николай!
Трилецкий (встает и садится рядом с Бугровым). Жаркий нонче темперамент в воздухе, Тимофей Гордеич!
Бугров. Это действительно. Жарко, как в бане на самой верхней полочке. Темперамент в градусов тридцать, надо полагать.
Трилецкий. Что бы это значило? Отчего это так жарко, Тимофей Гордеич?
Бугров. Вам это лучше знать.
Трилецкий. Я не знаю. Я по докторской части шел.
Бугров. А по-моему-с, оттого так жарко, что мы засмеялись бы с вами, ежели б в июне месяце было холодно.
Смех.
Трилецкий. Так-с… Теперь понимаю… Что лучше для травы, Тимофей Гордеич, климат или атмосфера?
Бугров. Все хорошо, Николай Иваныч, только для хлеба дождик нужней… Что толку с клима́та, ежели дождя нет? Без дождя он и гроша медного не стоит.
Трилецкий. Так… Это правда… Вашими устами, надо полагать, гласит сама мудрость. А какого вы мнения, господин бакалейный человек, касательно остального прочего?
Бугров (смеется). Никакого.
Трилецкий. Что и требовалось доказать. Умнейший вы человек, Тимофей Гордеич! Ну, а какого вы мнения насчет того астрономического фокуса, чтобы Анна Петровна дала нам поесть? а?
Анна Петровна. Подождите, Трилецкий! Все ждут, и вы ждите!
Трилецкий. Аппетитов она наших не знает! Не знает она, как нам с вами, а в особенности вам со мной выпить хочется! А славно мы выпьем и закусим, Тимофей Гордеич! Во-первых… Во-первых… (Шепчет Бугрову на ухо.) Плохо? Это за галстух… Crematum simplex…[9]Там всё есть: и распивочно и навынос… Икра, балык, семга, сардины… Далее — шести- или семиэтажный пирог… Во какой! Начинен всевозможными чудесами флоры и фауны Старого и Нового Света… Скорей бы только… Сильно голоден, Тимофей Гордеич? Откровенно…
Саша (Трилецкому). Не так тебе есть хочется, как бунт поднимать! Не любишь, когда люди покойно сидят!
Трилецкий. Не люблю, когда людей голодом морят, толстушка!
Платонов. Ты сейчас сострил, Николай Иваныч, отчего же это не смеются?
Анна Петровна. Ах, как он надоел! Как он надоел! Нахален до безобразия! Это ужасно! Ну подождите же, скверный человек! Я вам дам поесть! (Уходит.)
Трилецкий. Давно бы так.
Явление IX
Те же, кроме Анны Петровны.
Платонов. Впрочем, не мешало бы… Который час? Я тоже голоден…
Войницев. Где же моя жена, господа? Платонов ведь ее не видел еще… Надо познакомить. (Встает.) Пойду ее искать. Ей так понравился сад, что она никак не расстанется с ним.
Платонов. Между прочим, Сергей Павлович… Я просил бы вас не представлять меня вашей супруге… Мне хотелось бы знать, узнает она меня или нет? Я когда-то был с ней знаком немножко и…
Войницев. Знакомы? С Соней?
Платонов. Был во время оно… Когда еще был студентом, кажется. Не представляйте, пожалуйста, и молчите, не говорите ей ни слова обо мне…
8 
