38 
— Полагаю, в этом заключается конфликт?
— Естественно. Но я надеюсь, что в скором времени положение изменится. — В его голосе определенно чувствовалась улыбка, и от этой улыбки волосы на затылке Алессандры встали дыбом.
— Вот как? — воскликнул Кэн. — Ты можешь что-нибудь сказать, или я должен просто предполагать?
— До полной уверенности я бы не стал ничего говорить.
Кэн мягко засмеялся.
— Замечательно, если я правильно понимаю. Я просто восхищен, и Маргарет будет тоже в восторге. Мы долго ждали, когда же наконец услышим топот маленьких ножек, мой мальчик!
Маленьких ножек?
Алессандра изо всех сил вцепилась в раковину, невидящими глазами уставившись в зеркало. Лицо стало таким же бледным, как ее белое платье, дрожащие губы превратились в узкую полоску на лице.
Боже, нет! — сказала она себе в отчаянии. Этого не может быть! Это не могло случиться! Она покачнулась и ухватилась за раковину, чтобы сохранить равновесие, в то время как ее мысли понеслись дальше.
Неужели Камерон специально вчера вечером хотел сделать ее беременной?
Нет. Конечно, нет!
Сама виновата! Приехала в Манчестер, оставив дома таблетки. И если ее муж и думал о какой-то ловушке, он же не мог заранее знать, что она забудет противозачаточные средства!
Ее губы снова начали дрожать. Когда она сказала ему об этом, он не перестал заниматься с ней любовью. Камерон всегда был хозяином своего самообладания, как умственного, так и физического.
Но почему, если Камерон понимал, что их любовь была восхитительной, но грустной ошибкой, почему он не остановился, почему провел весь вечер и большую часть оставшейся ночи, снова и снова занимаясь с ней любовью? Боже! Она, конечно, виновата, что забыла таблетки, но разве Камерон не знал об этом? Разве она его не предупредила?
Алессандра смотрела на свое отражение в зеркале и с трудом узнавала женщину, которая смотрела на нее.
Сегодня вечером ее волосы были собраны в классический пучок, хорошо дополнявший платье, купленное для нее Камероном.
Сейчас ей хотелось повытаскивать все шпильки, которыми были заколоты ее роскошные волосы, и разорвать атласное платье в немом жесте протеста.
Алессандру охватило такое отчаяние, что из глаз хлынули слезы.
Как он мог? Как посмел намекнуть, что у них будет ребенок, и затем позволить доброжелательному Кэну лепетать какую-то чушь о маленьких ножках?
Но почему бы и нет?
Была вероятность — правда, очень маленькая, но все равно была, — что у них может появиться малыш. Потому что Камерон, черт возьми, совершенно не сомневался в этом! И вообще, прошлой ночью он занимался с ней любовью гораздо больше, чем когда они в первый раз легли в постель вместе, и это о чем-то говорило!
Кстати, Камерон ничего и не скрывал, он совершенно открыто сказал ей, что хотел сделать ее беременной, напомнила себе Алессандра.
Внезапно она почувствовала ужасную боль в животе. Боль, подтверждающую его предательство.
Скривив губы, Алессандра решила, что не хочет видеть мужа, по крайней мере пока не придет немного в себя.
Она проскользнет наверх в их комнаты и приведет себя в порядок, прежде чем скажет Камерону, что она невольно подслушала его разговор с Кэном. Но, конечно, когда останется с ним наедине. Незачем портить вечер, скандаля с ним при гостях.
А сейчас нужно вернуться, заговорил в ней голос совести, и она заставила себя прислушаться к нему. Выглядело бы в высшей степени странно, если бы жена босса просто взяла и исчезла.
Она поправила прическу, глубоко вдохнула и медленно направилась в танцевальный зал.
Там Кэн и Маргарет сразу же вручили ей поднос с закуской, но Алессандра лишь пару раз потыкала вилкой в крабовый салат и даже не притронулась к бокалу шампанского. Минуты тянулись с агонизирующей медлительностью; Алессандра чувствовала, что скулы ее сводит от непрерывной улыбки, что голова качается, как у китайского болванчика, когда она кивала гостям, переходя от одной группы к другой, выполняя обязанности радушной хозяйки.
Несколько раз Алессандра перехватывала взгляд Камерона, наблюдавшего за ней; он слегка хмурился, вопросительно поднимая брови, и она отвечала ему улыбкой, которая должна была сказать, что все хорошо.
Однако Камерон, по-видимому, уловил что-то странное в поведении жены и начал медленно перемещаться в ее сторону.
Алессандра почувствовала себя загнанной в угол, пойманной. Если бы она могла немедленно улететь, она бы с радостью улетела. Маленькие капельки пота выступили у нее вдоль позвоночника, когда Камерон приблизился, вопросительно глядя прямо ей в лицо.
38 
