55 
– О, – упавшим голосом сказал он, – так ты этого хочешь?
– Лука, – хрипло сказала она и облизала губы, как голодный маленький зверек. – Да. Разумеется, я этого хочу. А ты разве нет?
Он был уже так близок к тому, чтобы осуществить ранее им сказанное, но ему пришлось изо всех сил сдержать свои желания.
– Я? Нет, я этого не хочу!
Она взглянула на него с болью и смущением. Этого отказа она так всегда боялась, но ей было необходимо узнать правду. Нельзя прятаться от нее лишь потому, что боишься боли. Взрослые люди должны иметь смелость встречать неприятности лицом к лицу Ее голос задрожал, но она сумела удержаться от слез.
– А что тогда? Чего тогда ты хочешь, Лука?
Он мог говорить об этом часами. Находить объяснения, оправдания, доводы, но в конечном итоге была лишь одна вещь, которую он должен был ей сказать.
– Я хочу сказать, что люблю тебя, Ева, – внезапно его голос тоже охрип. – Ti amo. Я очень сильно люблю тебя.
Ева прикусила губу.
– Пожалуйста, не говори этого.
– Почему? – Его голос был печальным и ласковым. – Ты не хочешь, чтобы я тебя любил?
«Так что она там говорила про смелость?»
– Нет.
Она едва прошептала это слово, и он не расслышал его.
– Повтори еще раз, Ева.
– Нет. Нет. – Ей потребовалось усилие, чтобы взглянуть на него. – То есть, конечно, я хочу, чтобы ты любил меня так, как я люблю тебя. Очень сильно хочу. Но я так долго этого ждала, что теперь мне страшно – вдруг ты шутишь.
– Я не шучу, – сказал он. – Но у меня это впервые, Ева. Я никогда не говорил этого раньше. Но самое главное, я никогда не чувствовал ничего подобного раньше.
Она вдруг заметила, что этот человек может быть ранимым.
– Неужели никогда?
Он покачал головой. Боль, которая сейчас жила в нем, начала усиливаться. Впервые в жизни он почувствовал огромную, удивительную, ни с чем не сравнимую уверенность, что ему в этом мире нужен лишь один человек.
– Ева! Tesora![15]
Это ласковое слово окончательно сломило барьер.
– Лука. Милый, дорогой, любимый Лука.
Он заключил ее в свои объятия, поцеловал макушку и обхватил ее лицо руками, чтобы заглянуть в эти огромные серо—зеленые глаза. Он увидел слезы на ее щеках и вытер их своими губами.
– Никогда не плачь, tesora, – прошептал он ей на ухо. – Обещай мне, что никогда больше не будешь лить слезы.
Она покачала головой.
– Не могу, – сказала она тихо. – У нас могут быть ссоры, сильные, злые ссоры. И ты опять можешь заставить меня заплакать.
– А ты заставь меня заплакать вместе с тобой, – нежно поддразнил он ее.
– Тебя? – Она улыбнулась. – Такого большого мужчину, как ты? Плакать?
Но ее слова растворились в воздухе, когда она увидела блеск его черных глаз. Она еще сильнее обняла его, переполненная бесконечной любовью.
– Лука, – шептала она. – О, Лука, пожалуйста.
Он знал, чего она хочет, и знал, чего хотел он сам.
Он ждал слишком долго и не мог ждать больше. Не говоря ни слова, он поднял ее на руки и отнес в свою комнату.
– Я хочу увидеть тебя всю, – сказал он дрожащим голосом, расстегивая ее юбку. – Cielo doice,[16] – невнятно прошептал он. – Сколько же ночей я мечтал о тебе.
Она чувствовала его теплые руки и почти теряла сознание.
– Знаю… я тоже о тебе мечтала.
– Раздень меня, – попросил он ее, когда она стаскивала трусики.
Он скользил пальцами по ее нежным бедрам и чувствовал, как она дрожит.
– Я… я не могу, – беспомощно выдохнула она. – Я не могу ни думать, ни дышать, ни чувствовать…
Но он взял ее руку и поднес к своему сердцу.
– Это ты чувствуешь?
Сильный, мощный стук его сердца. Ее голова прильнула к его плечу.
– Да. – Она содрогнулась. – О да.
– Это только из—за тебя, сага mia. И только для тебя. Теперь подними руки, – нежно инструктировал он, будто разговаривал с ребенком, и она послушно исполняла.
Он стащил с нее футболку и отбросил в сторону. Щелкнул застежкой бюстгальтера и освободил ее грудь. Затем он безжалостно сорвал с себя одежду убирая волосы с лица Евы, он посмотрел ей прямо в глаза:
– Я хочу тебя. Очень сильно.
На долю секунды наступила тишина.
– Поцелуй меня.
– Я буду целовать тебя, пока ты не станешь молить о пощаде, – он пристально вглядывался в ее лицо, желая продлить этот миг.
– Не заставляй меня больше ждать, – застонала Ева.
Он поцеловал ее, чувствуя, с каким трепетом ее пальцы скользят по его коже, будто бы пытаясь вспомнить давно забытое ощущение.
55 
