8 
– Ну, этим Ева, кстати сказать, зарабатывает деньги, – хихикнула Лиззи.
Лука разлил шампанское и вручил дамам по бокалу, с удовольствием продолжая наблюдать за взбешенным взглядом Евы.
– А чем именно она занимается? – лениво спросил он.
– Угадай! – насмешливо бросила Лиззи.
Это дало ему возможность снова окинуть Еву взглядом, в котором читалась издевка.
– Адвокат?
Как ни странно, Ева была польщена. Работа адвоката предполагает наличие интеллекта и хорошего ораторского искусства, разве не так? Но она ненавидела разговоры о своей работе. Людям всегда слишком все интересно, и ей нередко казалось, что ее воспринимают не как личность, а лишь как физиономию с экрана. А телевидение – о, это так сексуально. Такую славу оно получило в обществе, и тут уж ничего не поделаешь. Эти расхожие мифы отчасти стали причиной ее недоверия к мужчинам. Она сомневалась в искренности их мотивов. Всякий раз ей приходилось думать, чем она заслужила их внимание: своей собственной персоной или все же положением на телевидении? Но она отнюдь не собиралась ни играть в застенчивость, ни кокетничать. Она вообще не собиралась оставаться девушкой—загадкой в глазах Луки Карделли.
– Я не адвокат, – сказала она. – Я работаю на телевидении.
– Ева у нас – ведущая "Доброго утра"! – гордо сообщила Лиззи. – По будням с шести до девяти утра. У меня все это есть на кассетах. Хочешь посмотреть?
– Лиззи, ради всего святого! – сказала Ева.
Лука почувствовал искренность ее мольбы, и глаза его сузились. Вот и объяснение тому, почему на вечеринке люди так пялились на нее. Понятно и ее поведение. Сдержанность во взгляде, вспыльчивость в разговоре. Он покачал головой.
– Отличная идея, но, боюсь, Ева будет скучать. Как-нибудь в другой раз.
В иной ситуации Еве сразу бы стало спокойнее.
Она ненавидела смотреть на себя, тем более, когда зрителями оказывались ее друзья. На экране она выглядела как—то иначе, а ей совсем не хотелось выделяться. Но сейчас отказ Луки посмотреть на нее в записи почему—то задел ее.
– Ну, слава Тебе, Боже милостивый!
Она картинно вздохнула.
Хлопнула парадная дверь. Послышался топот ножек Кейси. Наступила счастливая передышка в разговоре. Ева сняла очки и встала, когда в комнату ворвалась "батарейка энерджайзер" с копной белокурых кудряшек. Ева подхватила малышку на руки и сжала в объятиях.
– Ева! – завизжала девочка.
– Привет, моя милая. Как дела у самой послушной девочки?
– Я поцарапала коленку.
– Ай—ай! – Ева села на диван с Кейси на коленях. А ну-ка покажи, где.
– Вот, смотри.
Кейси указала на микроскопическое пятнышко на ноге, а в комнату вошел Майкл, лучезарно улыбаясь.
– Шампанское? – пробормотал он. – Прекрасно.
– Ты должен приходить к нам почаще Лука, если Лиззи открывает шипучку в обед!
– Это только потому, что шампанское осталось с прошлой ночи! – запротестовала его жена.
– Я польщен! – произнес Лука, и все рассмеялись.
– Умираю от голода, – сказал Майкл. – В отличие от некоторых я набегался за ребенком на свежем морском воздухе и нагулял вот такой аппетит!
– Вообще—то Ева поднялась в полчетвертого, – критически заметила Лиззи.
Лука поднял глаза.
– Вот как? Когда ты сказала, что тебе рано вставать, я и в голову не брал, что настолько рано. Это же еще ночь. – Он взглянул на нее, но из—за платиновой макушки ребенка были видны только ее серо—зеленые глаза. – Видать, ты многого не можешь себе позволить, вставая в такую рань. Я имею в виду – в быту.
– О, Ева у нас карьеристка, – сказал Майкл. – О бытовых мелочах она не беспокоится!
Ева намотала локон Кейси себе на палец.
– Вы позволите мне самой за себя сказать? Терпеть не могу словечко «карьеристка». Оно, как минимум, предполагает амбициозность и все такое прочее. Я смотрю на это проще – занимаюсь работой в очень ранние часы.
– Как некоторые няни или сиделки, – вскользь заметил Лука, блеснув своими черными глазами.
– Пожалуй, – ее глаза сверкнули озорным ответным блеском. – Или, скажем, доярки на молочной ферме.
Их пристальные взгляды встретились. То, что по существу было обычной шуткой, снова превращалось в неожиданную угрозу для Евы. За совместными шутками может последовать что—то большее, и это казалось Еве чрезвычайно соблазнительным.
Лиззи взглянула на дочку.
– Поди-ка помой руки перед ланчем, куколка.
8 
