очень нудно 
27 
Хотя миссис леди Хертфорд была истовой протестанткой, она доброжелательно относилась к Марии, ведь та — в той мере, в какой Марию вообще интересовала политика — поддерживала тори, а леди Хертфорд всей душой была за тори.
И поскольку в ее жизни существовали две пламенные страсти — поддержка тори и стремление выглядеть как можно элегантнее, у леди Хертфорд и Марии были некоторые точки соприкосновения. Но с другой стороны, связь с принцем Уэльским поставила Марию в щекотливое положение. Правда, Мария вела респектабельный образ жизни, однако леди Хертфорд, женщина от природы очень холодная, не выносила даже малейшего намека на скандал. И все-таки она относилась к Марии если не как к подруге, то уж во всяком случае как к хорошей знакомой.
Леди Хертфорд взяла Марию за руку и, проявив максимум теплоты, на которую была способна, пригласила гостью в дом.
— Дорогая Изабелла, — сказала Мария, — я приехала поговорить с вами о деле, которое меня чрезвычайно заботит, и хочу попросить вас о помощи. Принц присоединяется к моим мольбам.
— Принц? — подняла брови леди Хертфорд.
— О да, он вовлечен в эту историю почти так же, как и я, ибо принц всей душой любит это дитя. Я говорю о вашей родственнице, Мэри Сеймур.
— Ах, вот оно что... — протянула леди Хертфорд. — Да, это пренеприятная история. Похоже, они твердо решили забрать у вас Мэри.
— А я... и принц... намерены сделать все, что в наших силах, дабы предотвратить это. Поймите, Изабелла, Минни... мы так ее называем... для меня все равно что собственная дочь! Я ухаживаю за ней с младенчества. Наши сердца будут разбиты, если нас разлучат.
— Насколько мне известно, забрать девочку хочет ее тетя Уолдергрейв.
— Но зачем? — воскликнула Мария. — Если она любит малышку, то должна желать ей счастья, а Минни счастлива, живя у меня.
— Мэри считает вас своей матерью, — с мудрым видом — ни дать ни взять Соломон — изрекла леди Хертфорд. — Да, вы правы, отбирать ее у вас нехорошо.
Мария обрадовалась: судя по всему, леди Хертфорд была на ее стороне.
— Так вы говорите, принц будет недоволен, если они выиграют дело?
— Думаю, он никогда им этого не простит. Он обожает Минни... а она его. Если б вы только видели, как она садится ему на колени и рассматривает его камзол! Она прозвала его Принни. О, Изабелла, стоит только посмотреть на них, когда они вдвоем! Я уверена, он будет в отчаянии, если Минни у нас отберут... принц ведь печется не только о моем, но и о ее благе.
Леди Хертфорд задумалась. Принц поддерживал вигов. М-да, если его удастся перетянуть на сторону тори, это будет великая победа! Старый король нездоров. Ходят даже слухи, будто он частенько заговаривается. Его уже один раз хватил удар, и дело чуть было не дошло до назначения регента. Сегодняшний принц вполне может стать завтра королем.
Она сказала:
— Пожалуй, Мария, мне стоит поговорить об этом с мужем. В конце концов, он глава семьи, и если уж кому-то решать судьбу ребенка, так ему... а не каким-то там адвокатам.
— О, Изабелла! Вы читаете мои мысли.
— Да, я могу поговорить с ним.
— Я вам буду вечно благодарна... и принц тоже.
— Предоставьте это дело мне, Мария. Я постараюсь помочь вам. Ну, а теперь не хотите ли выпить чаю?
***
Леди Хертфорд, не теряя времени, рассказала мужу о визите Марии.
Френсис Сеймур, второй маркиз Хертфорд, имел большие политические амбиции. Он провел в Палате общин лет сорок и был казначеем в правительстве лорда Норта. Когда отец Френсиса получил титул маркиза Хертфорда, Френсис стал графом Ярмутом и занял место отца в Палате лордов.
Изабелла была его второй супругой; она имела свой собственный капитал, и муж всегда прислушивался к ее мнению. Вот и сейчас он внимательно выслушал рассказ жены.
Изабелла сложила на коленях свои прекрасные руки и довольно чопорно произнесла:
— Эта крошка явно должна остаться с Марией Фитцгерберт. Отнимать ее у Марии жестоко. Девочка счастлива там. И потом принц будет недоволен.
— И все же, — возразил лорд Хертфорд, — лучше вернуть девочку в нашу семью. Она же не одна на свете!
— Мой дорогой Френсис, миссис Фитцгерберт прекрасно заботилась все эти годы о Мэри. Если девочку сейчас отобрать, это причинит крошке страшную боль, я уверена. Кроме того, думаю, принц никогда не простит Генри за то, что он был так настойчив.
— Ну, принц — это не король. Для Генри гораздо важнее не огорчить короля.
27 
