6 
Генрих знал, что дамы его двора не жаждали удостоиться той чести, которую он собирался им оказать. Это немного смущало его. Он может принудить выбранную им женщину выйти за него замуж, но ему не заставить ее сделать это с удовольствием. Когда умерла Екатерина Ховард, все поняли, что если женщина, ставшая женой короля Англии, не была до свадьбы девственницей, то это будет расценено как тягчайшее преступление, наказуемое смертью. Конечно, при его дворе было несколько добродетельных женщин, но стоило кому-нибудь из них заметить, что он посматривает на нее, как ее охватывало страшное беспокойство, и когда на следующий день он начинал искать ее взглядом, то выяснялось, что ее нет. Когда же король начинал расспрашивать, куда она делась, то, разумеется, получал ответ, что она заболела и не выходит из своих покоев.
Генрих с грустью покачал головой. Говорили — хотя он и делал вид, что не слышал этого, — будто бы ни одна незамужняя женщина не решится стать его женой, зная, что, когда она ему надоест, он объявит ее распутной. Генрих предпочитал не знать об этом. Его обостренная совесть должна быть спокойна. Король всегда прав, а мотивы его поступков всегда самые возвышенные. Этого требовала его совесть, которая в случае необходимости легко могла заткнуть рот правде.
Неужели они будут утверждать, что Екатерина Ховард не была потаскушкой, распутной потаскушкой? Неужели они считают, что он возвел на нее напраслину? Ведь по всем обвинениям, предъявленным ей, были представлены доказательства.
Это не то, что с Анной Болейн — только молодой Смитон «признался», что состоял с ней в любовной связи, да и то только под пыткой.
Но что толку мучить себя — прошлое не вернуть. нужно забыть о нем и подумать о том, что нужно ему сейчас. А нужна ему новая жена. Однако Генрих не мог представить себе никого, кто захотел бы удостоиться этой чести. Ему нужна была королева. Он устал от ловли — как зверей в лесу, так и любовниц в женских покоях своего дворца. Теперь ему хотелось уюта — он мечтал о спокойной старости. Он хотел найти для себя женщину, но не слишком молодую и легкомысленную, которая только и мечтает о романах с молодыми людьми. Пусть она даже не будет красавицей — была бы только хорошенькой. Он вспомнил всех пятерых своих жен: Катарину Арагонскую, Анну Болейн, Джейн Сеймур, Анну Клевскую и Екатерину Ховард. Все они разочаровали его, каждая по-своему! Теперь же он хотел найти женщину, которая была бы наделена всеми добродетелями, присущими им: набожностью, самообладанием и благородством первой Катарины; обольстительностью Анны; покорностью Джейн; здравым смыслом второй Анны (ибо эта женщина из Клевских была благоразумна и посчитала за удачу, что ей удалось выскользнуть из его рук, сохранив на плечах свою голову и получив приличное содержание, чтобы наслаждаться им) и милой красотой услужливой малышки Екатерины Ховард, но лишенную их недостатков. Она должна обладать всеми этими качествами и быть хорошей, верной женой, супругой, которой он мог бы гордиться, мягкой спокойной женщиной, которая в нужный момент умела бы успокоить его, очаровать и заставить снова почувствовать себя молодым, которая стала бы заботливой мачехой для детей, которых он уже имел, и любящей матерью для тех, которые еще появятся. Эдуард был болезненным мальчиком (его здоровье служило предметом постоянного беспокойства), и королю нужны были еще сыновья.
Это напомнило Генриху о притязаниях его зятя. Он позвал слугу, и в комнату с опаской вошел паж.
— Найди моего брата, Томаса Сеймура, и приведи его сюда, — велел король.
Паж низко поклонился, заверив его милостивое величество, что его воля будет исполнена незамедлительно, и бросился на поиски Томаса Сеймура.
Сеймур собирался отправиться по реке в гости к леди Латимер. Его камзол ярко-голубого атласа, перетянутый в талии, доходил до колен. Его далматику украшали широчайшие рукава, чулки были белого атласа, а на шляпе сияли сапфиры и алмазы.
Он был доволен своим видом. Он был доволен собой. Как хорошо быть молодым, красивым и энергичным, как хорошо мечтать и верить, что эти мечты непременно воплотятся в жизнь. Томас Сеймур был оптимистом по натуре и верил в это.
Сэр Томас Сеймур, великий мореплаватель, не был еще адмиралом, хотя и собирался им стать. Он был уверен, что станет им очень скоро. Молодой принц Эдуард обожал его; дядя Томас был его любимым дядюшкой. Дядя Томас никогда не забывал, что однажды маленький Эдуард станет королем Англии, а маленький Эдуард был не из тех, кто забудет любимого дядюшку. Каким счастливым для дома Сеймуров оказался тот день, когда ищущий взгляд короля остановился на маленькой сестре Томаса Джейн и зажегся любовью.
6 
