очень нудно 
38 
Лиза не предложила почитать вслух, но молча вернулась к своей книге. Она подумала, что мать плачет, потому что Руди такой старый и, вероятно, скоро умрет.
Лиза предложила откладывать заработанные ими деньги. Примером бережливости ей послужила Ив. У них существовал банковский счет, а в кухне стояла копилка. И, конечно, секретная коробка в маленьком замке.
Велся строгий учет того, сколько Ив зарабатывает и сколько они тратят. Покупка материала на платье для Лизы или на новую юбку для Ив всегда долго обсуждалась. Самой большой тратой, запомнившейся Лизе, была покупка магнитофона, чтобы Лиза изучала музыку и привыкала слушать произведения великих композиторов. Когда купили магнитофон, ей было почти восемь.
Шон оценил ее бережливость. Он сказал, что разумное отношение к деньгам — это единственное, чему она может научить его. Уж лучше пообедать корнуэльскими пирогами или пирогами со свининой и чипсами, заедая это шоколадными батончиками, лишь бы не ездить так часто по вечерам в город, чтобы поесть в «Бургер Кинг» или даже в «Тандури» мистера Гупты. Однажды вечером в витрине нового супермаркета Шон увидел объявление, что требуются люди. Работа состояла в том, чтобы приклеивать этикетки на пакеты и расставлять консервы по полкам, но Шон сказал, что готов взяться за это. Денег должно быть по меньшей мере вдвое больше, чем он зарабатывал у Веннера, а может, и в три раза.
— Тогда я тоже пойду работать.
— Не думаю, что тебе удастся, любимая. Они захотят узнать номер твоего страхового полиса, а у тебя его нет.
— А можно получить его?
— Не назвав своего имени, нельзя.
Они отыскали также клинику по планированию семьи — Лиза назвала фамилию Шона, сказавшись Элизабет Холфорд, — и доску объявлений в витрине агентства новостей, где пятеро человек поместили объявления о том, что нуждаются в прислуге. Лиза внимательно изучила объявления. Выполнять домашнюю работу она умела.
Когда они возвращались домой, из дверцы своего прицепа высунул голову мужчина с черной собакой и сказал:
— Привет. Как насчет того, чтобы выпить чашку чая?
Лиза видела, что Шону не хочется идти, но отказать было бы невежливо, так что они влезли в автоприцеп этого мужчины, в ту половину, где у него была кухня, где черная собака сидела на кухонном столе и смотрела телевизор. Вместо чая мужчина, который назвался Кевином, достал бутьшку виски и три стакана, что, как заметила Лиза, заметно улучшило настроение Шона, и он уже не жалел, что принял приглашение.
Маленький сверкающий экран восхитил Лизу, изображение было таким четким, а цвета такими яркими. Но поначалу она побаивалась смотреть на экран, опасаясь, что там появится полицейский с описанием ее внешности или даже сама Ив. Волновалась она напрасно. Это была передача о мелких млекопитающих в какой-то отдаленной части света, о существах, похожих на крыс, и существах, похожих на белок, что, возможно, и увлекло собаку.
Собака была намного меньше Руди и Хайди, не такой гладкой и с нормальным хвостом, которым она стучала по столу, когда белки прыгали по веткам, но все равно она напомнила Лизе собак мистера Тобайаса, теперь давно уже мертвых. В тот раз они с матерью ухаживали за ними три недели, а не две, и к концу этого периода, без предупреждения, за собаками приехал Мэтт. Когда мать увидела, что у их дверей остановился «универсал» и Мэтт, волосы которого за это время отросли еще больше и теперь были завязаны сзади хвостиком, вылезает из машины, вся кровь отхлынула от ее лица, и она страшно побледнела.
Лиза подумала, что Ив начнет расспрашивать его, где мистер Тобайас, но она не стала, она почти не разговаривала с ним. Собак передали Мэтту, Лиза крепко обняла их и поцеловала каждую в макушку, она почему-то была уверена, наблюдая, как отъезжает «универсал», что собаки больше не приедут, во всяком случае, обе, или все будет не так, как прежде. Лиза не понимала, откуда в ней эта уверенность, так как мать не сказала об этом ни слова, даже не выглянула из окна, лишь положила перед Лизой французскую книгу и очень резко приказала ей приняться за чтение.
В тот вечер мать объявила, что им надо пойти в Шроув-хаус, что удивило Лизу, потому что они ни разу не ходили туда так поздно. После трех часов дня они в доме не бывали. А тут было начало седьмого, а они только шли через парк между высокими деревьями. Трава пестрела первоцветами, и около живой изгороди росли желтые смирнии и бутень. Но на этот раз мать не говорила о том, как это красиво. Они шли молча, взявшись за руки.
38 
