23 
А если она спросит: «Гиз – твой любовник?» Что ей тогда ответить? Правду. То есть сказать: «Да. Мы постоянно занимаемся любовью и каждый раз получаем от этого огромное удовольствие!» Что будет? Начнет ли мать, которая прекрасно осведомлена о других ее любовниках – а первого Марго завела, будучи еще двенадцатилетней, – изображать ужас? Станет ли, глядя на нее своими пустыми глазами, говорить, что женщине следует хранить невинность до брачного ложа, и при этом, кривя губы, хрипло хихикать. Ведь вполне можно предположить, что, несмотря на все свои высоконравственные проповеди, мать на самом деле испытывает тайное наслаждение, воображая дочь в объятиях мужчины.
А если как ни в чем не бывало соврать? Например, сказать: «Нет, мы не любовники, но надеемся пожениться»? Что тогда? Мать рассмеется дьявольским смехом, поднимет руку и ударит ее по лицу? Или схватит за запястье и начнет выкручивать кисть? Приблизит к ней свое пугающее лицо и потребует: «Выкладывай, девочка, все как на духу, или я выпорю тебя собственными руками»?
Все-таки как странно, что такая сильная женщина когда-то позволяла собою помыкать. Поистине Екатерина Медичи – загадочное явление. Вот и Марго, отнюдь не трусиха, слывет самой отчаянной женщиной во дворе, а испытывает перед нею страх, как последняя служанка…
Пока Маргарита надо всем этим размышляла, дверь в ее покои отворилась, вошел ее младший брат. И как только юный принц обнял сестру, она тотчас позабыла про все свои печали. Они были очень дружны, их объединяла неприязнь к брату, герцогу Анжуйскому, которого назвали Эдуардом Александром, но мать изменила его имя на Генриха в честь покойного мужа. А настраивало их против старшего брата то, что его боготворила Екатерина.
Герцогу Алансонскому при крещении дали имя Эркюль, но все всегда его звали Франциском. Он был щуплым, невысоким, очень смуглым, с рябой кожей лица после перенесенной в детстве оспы. Будучи маленьким, Франциск мечтал вырасти большим и стать в семье «старшим братом», а потому безумно завидовал всем, кто был сильнее его, и любил доставлять им всевозможные неприятности. Его главнейшим врагом был не король – да и у кого мог вызвать ненависть полубезумный Карл? – а его брат герцог Анжуйский, который в случае смерти Карла мог сесть на трон, так как его во всем поддерживала мать. Герцог Алансонский ненавидел брата лютой ненавистью, но любил сестру, потому что она всегда стояла на его стороне, сюсюкалась с ним, буквально нянчилась с ним. Повзрослев, он стал видеть в ней соратницу.
– Дорогой брат! – воскликнула Марго, заключая его в объятия.
Она смотрела на него сверху вниз, поскольку была выше его.
– Я пришел, чтобы предупредить тебя, – прошептал Франциск. – Отошли служанок, чтобы мы могли поговорить наедине.
Освободившись от его объятий, Марго выпроводила служанок, и они остались одни. Герцог Алансонский сообщил:
– Кто-то все рассказал матери о тебе и Гизе. Марго постаралась не показать страха, который ее охватил, ибо не хотела, чтобы кто-то знал, какое влияние на нее оказывает Екатерина и как она ее боится.
– Мать послала за мной. Не по этой ли причине?
– Наверняка. Гиз может лишиться жизни.
– Никогда!
– Не будь такой самоуверенной, сестра.
– Но я уверена! Они никогда на это не решатся. Ты слышал, как кричат люди, когда он появляется на улице? Поднимется мятеж. А кардинал Лотарингский? Он что, будет сидеть сложа руки и смотреть, как убивают его племянника? А остальные Гизы?
– Они быстренько обстряпают дельце, и все будет шито-крыто.
– Я его предупрежу.
– Да, сестричка, сделай это. Ему надо быть как можно осторожнее, если он хочет остаться в живых.
Марго в отчаянии сцепила руки:
– О, Франциск, мой маленький братик, как ужасно быть принцессой королевской крови и тем самым подвергать смертельной опасности любимого человека!
– Еще неизвестно, любил ли бы он тебя, не будь ты принцессой.
– А не будь ты моим любимым младшим братом, я влепила бы тебе пощечину! Мы с Генрихом созданы друг для друга. Будь я всего лишь служанкой в дешевой таверне, это ничего не изменило бы.
– За исключением того, что все было бы намного проще.
Марго проигнорировала его слова и продолжила:
– И если бы он был простым солдатом…
– Он все равно стал бы твоим любовником? Знаю. Сестра, ты витаешь в облаках, но я тебя предостерегаю. Нашей матери все известно. И знаешь откуда? Это наш братик Анжу позаботился.
23 
