очень нудно 
50 
– Значит, сильно удивятся, – вставил Агриппа.
– Да, мой добрый старый друг, удивятся. – Генрих улыбнулся своим единомышленникам и сказал одному из них: – Фервак, ты уверен, что никто не знает о том, что мы здесь собрались?
– Абсолютно уверен, сир. И ни у кого не может возникнуть подозрений, что я могу что-то замышлять.
– Мой верный друг, когда мы уедем отсюда, ты будешь сообщать нам новости о происходящем при дворе.
– Можете положиться на меня, – пообещал Фервак.
– А когда наступят лучшие времена, ты присоединишься к нам, – сказал Генрих. И добавил: – Друзья! Не думаю, что наш план потерпит неудачу, но самонадеянными быть тоже нельзя.
Король Наварры отправился в Санли, а в Париже никто и подумать не мог, что он замышляет бегство. Путь лежал мимо Сен-Жерменской ярмарки, и по просьбе Генриха они заехали на нее.
Генрих шел по ней рядом с Гизом и его приближенными, они двигались сквозь толпу рука об руку – самый красивый мужчина Франции и самый обольстительный. Острые глаза Наваррского высматривали симпатичных девушек, он останавливался, болтал с ними и назначал встречи через несколько дней, когда они будут возвращаться обратно. Гиз смотрел на него с презрением. Какие грубые манеры, даже для такого королька, думал он. Гиз не испытывал никакого уважения к человеку, который вел такую беззаботную жизнь при французском дворе, считал, что Наваррский недостоин править даже таким небольшим королевством и, скорее всего, в один прекрасный день его потеряет. Когда они поскакали дальше, Наваррский весело болтал о красоте местных девиц, говорил, что король и королева-мать вполне довольны им и готовы через несколько дней предложить ему пост наместника.
«Глупец! – думал Гиз. – Бедная Марго – вышла замуж за такого человека. Насколько лучше было бы, если бы она вышла замуж за меня. И кстати, я легко мог бы стать королем Наварры, отняв у этого болвана его королевство».
Когда они прибыли в Санли, Гиз заявил, что не хочет участвовать в охоте. Наваррский изобразил разочарование и попытался его уговорить, и чем старательнее это делал, тем сильнее Гиз приходил к убеждению, что этот человек никогда не убежит, как его брат Алансон. Кроме того, королева-мать послала двух своих верных людей, Сен-Мартена и Эспалена, чтобы они за ним присматривали, а сам Наваррский назначил на обратном пути свидание одной из девиц с ярмарки, да еще лелеет надежду стать наместником, что возможно только при верности королю и королеве-матери.
Когда Гиз покинул их в Санли, Наваррский довольно причмокнул губами. Все складывалось как нельзя лучше.
Фервак в Париже не мог найти себе места от беспокойства.
До этого момента никто не мог подозревать, что Наваррский собирается бежать, но через несколько дней все станет известно. Возможно расследование. Что, если кто-то видел, как он выходил из покоев Фервака?
Тогда – темная сырая камера! Допросы! Хруст ломающихся костей! Ходить он больше никогда не сможет. А возможно, и вообще придется сложить голову на плахе.
Наваррский никогда не сможет убежать. Он для этого слишком беззаботен.
Фервак продолжал безостановочно ходить по комнате. Затем остановился у дверей. Еще есть время. Наваррский, наверное, уже прибыл в Санли, но убежать еще не мог.
Фервак бросился к покоям королевы-матери.
Агриппа д'Обинье не поехал на охоту, но собирался оставить Париж вскоре после своего господина и готовился к отъезду, когда к нему, запыхавшись, прибежал один из его друзей, тайный гугенот Роклор.
– Я только что видел Фервака, который со всех ног бежал к покоям королевы-матери, – сообщил он.
– Фервак? Но почему?..
– Послушай, Агриппа, мой друг. Ну зачем Ферваку бежать в королевские покои? Будто он там часто бывает? И у него было такое выражение лица…
– Какое?
– Страха.
– Нам надо отсюда убираться! – воскликнул Агриппа д'Обинье. – Сейчас… немедленно. Без задержки.
Генрих был всего в нескольких километрах от Санли, когда его догнали Агриппа д'Обинье и Роклор. Он сразу понял: что-то случилось, скорее всего, их предали. Но как ни в чем не бывало поприветствовал своих друзей, так как рядом были Сен-Мартен и Эспален, шпионы королевы, которые не спускали с него глаз.
Эти двое были полны решимости хорошо исполнять свои обязанности, и Наваррский, когда появились его друзья, задумался, как от них избавиться.
– Какая радостная встреча! – сказал он д'Обинье и Роклору. – Вы прибыли вовремя. Скоро мы будем в Санли, где я намерен расположиться на ночлег, и знаю, что там же будут бродячие актеры. Хочу посмотреть представление, провести вечер с симпатичными жителями этого городка, а завтра мы отправимся на охоту.
50 
