очень нудно 
96 
— А почему французскому королю труднее дать сестре разрешение на брак, чем Наваррскому?
— Всему свое время, милая.
— Дорогая Коризанда, раньше бы я обратилась к тебе с просьбой похлопотать за меня.
Они печально поглядели друг на друга. Потом снова принялись за вышивание.
Зимой из-за снега продолжать кампанию было нельзя, на смену ему пришли дожди и грязь.
Король Франции умел скрашивать время ожидания. Он пребывал в прекрасном настроении, солдаты его тоже, поскольку следовали примеру вождя.
В марте Генрих выиграл битву под Иври, и когда его солдаты заняли предместье, поехал к замку де ла Рош-Гюйон, где решил временно устроить штаб-квартиру.
Встретила Генриха владелица, и, увидя ее, он сразу понял, что давно уже не влюблялся всем сердцем.
— Мадам, — сказал король, — с вашей стороны очень любезно принять нас.
— Сир, — ответила та, — оказать вам прием — мой долг.
— Надеюсь, не тяжкий.
Владелица опустила глаза.
— Приятный, сир.
Генрих обратил внимание на ее черные ресницы, оттеняющие фарфоровую белизну кожи, на блестящие волосы. При виде этой красавицы он с отвращением подумал о Коризанде. Как он мог так долго быть ей верен? Жизнь его полна опасностей; видя восход солнца, он не знал, увидит ли закат. Жизнь воина, жизнь искателя приключений, другой он и не желал. Поэтому надо срывать цветы удовольствия везде, где находишь; долгая верность Коризанде — эпизод, который он будет вспоминать с удивлением. Ему нужна жена, нужны семья и дети. Что за несчастная судьба свела его с Марго, ведущей скандальную жизнь в Юссоне! Ходили слухи, что для разнообразия она выбирает любовников даже среди пажей. До чего они оба похожи друг на друга! Он не мог питать к Марго того уважения, какое надлежит испытывать к женщине, и решил, что нашел такую женщину в Коризанде. Если б она была его королевой, если б их дети были законными… если б она не стала толстой и нежеланной… если б он сам был другим…
Генрих засмеялся над собой. Он благодарил Бога за эту способность — смеяться над всеми, включая себя.
Он, тридцатисемилетний, несколько потрепанный бурной жизнью, уже не красавец. Собственно, красавцем никогда и не был. Лучше сказать — не юноша. Но, как всегда, полон энергии, здоров, как в те времена, когда лазал босиком по скалам Беарна. И в довершение всего король Франции. Пусть скиталец, пусть ему еще надо отвоевать свое королевство, но, несмотря на все это, король.
Женщины неравнодушны к титулам. Власть не менее существенная часть привлекательности, чем красивая внешность. Большинство женщин увлечется седым, загрубелым мужчиной, потрепанным битвами и лишениями, пропахшим пороховым дымом и конским потом, если он коронованный вождь. Да, такого мужчину они находят неотразимым — даже давшие обет монахини.
Поэтому Генрих был уверен, что прекрасная владелица замка де ла Рош-Гюйон вскоре станет его любовницей.
Маркиза велела приготовить обед своему венценосному гостю и села с ним за стол. Глядя, как она отдает распоряжения слугам, видимо, решив, чтобы все поставленное перед ним было достойно короля, Генрих радовался. Он томился по удобной постели, разделенной с красивой женщиной, и спасибо судьбе, направившей его в этот замок.
— А где маркиз де ла Рош-Гюйон? — поинтересовался король. — В отъезде?
Лицо красавицы приняло печальное выражение.
— Маркиза уже нет, сир. Я вдова.
Вдова! Тем лучше. Не придется делать мужа рогоносцем.
— Меня огорчает, что такая молодая и красивая женщина обречена на одиночество.
— Сир, мужа я любила. И никто другой мне не нужен.
Генрих положил ладонь на ее сложенные руки.
— Видимо, эта рана свежа. Она заживет.
Маркиза, не ответив, жестом велела музыкантам играть.
Поев, король поднялся из-за стола.
— Пойду в спальню, — сказал он. — Возможно, завтра меня ждет битва. Такова уж солдатская участь.
— Я велю проводить вас.
— Окажите мне честь, проводите сами.
Когда маркиза поднималась по лестнице впереди гостя, он обратил внимание на гордую посадку ее головы, на блестящие светлые волосы. И его охватило ликование. Я влюбился, подумал он, впервые с тех пор, как разлюбил Коризанду. Как приятно снова быть влюбленным, снова ощущать себя молодым!
Маркиза открыла дверь спальни и отступила в сторону, пропуская Генриха, но он обнял ее и вошел вместе с ней. Ощутив, как тело женщины напряглось, с досадой подумал: «Значит, придется ухаживать за ней. Черт возьми, будем надеяться на скорую победу».
96 
