очень нудно 
203 
Стр. 148. …кабалистика! — Мистически-религиозное учение средневековых евреев, толкующее библейские тексты как собрание «тайных божественных откровений», где каждое число и слово имеет особое загадочное значение.
Стр. 150. Аскоченский В. И. (1813–1879) — реакционный журналист и писатель, автор романа «Асмодей нашего времени».
…бишопизм — от фамилии Вашингтона Ирвинга Бишопа, популярного американского физиолога, «читателя мыслей», впервые выступившего в Москве со своими опытами передачи мысли 20 ноября 1884 г. Публичные сеансы Бишопа проводились и в Петербурге в 1884–1885 гг. (см. также «Ребус», 1884, № 48, 2 декабря). Чехов упоминает о сеансах Бишопа в «Осколках московской жизни» («Осколки», 1884, № 49, 8 декабря) и в юмореске «Моя беседа с Эдисоном» (1885) — т. IV Сочинений, стр. 247.
…четвертое измерение — идеалистическая идея времени как четвертого измерения пространства, используемая спиритами для доказательства жизни вне обычного трехмерного пространства.
Стр. 512–513 (варианты)…вела переписку с Прибытковым ‹…› отправить в «Ребус»… — «Ребус» — еженедельный журнал, издававшийся в Петербурге с 1881 г. Выходил как листок загадок и ребусов, затем стал органом спиритизма и медиумизма. Издателем и редактором его был В. И. Прибытков; постоянными сотрудниками — академик А. М. Бутлеров, ученый-зоолог Н. П. Вагнер, А. Н. Аксаков, с именами которых связано появление спиритизма в России.
ПИСЬМО
Впервые — «Новое время», 1887, № 3998, 18 апреля, стр. 2, отдел «Субботники». Заглавие: Миряне. Подпись: Ан. Чехов.
Под заглавием «Письмо» включено в сборник «Рассказы», СПб., 1888; перепечатывалось в последующих изданиях сборника.
Вошло в издание А. Ф. Маркса.
Печатается по тексту: Чехов, т. IV, стр. 225–238.
Первое упоминание о рассказе содержится в письме Чехова к А. С. Суворину от 18 марта 1887 г.: «Пасхальный рассказ постараюсь прислать». 30 марта Чехов писал Н. А. Лейкину: «Спешу писать покороче, ибо строчу в „Нов‹ое› время“». Рассказ был отослан в редакцию «Нового времени», вероятно, не позднее 1 апреля, так как 2 апреля Чехов уже выехал в Таганрог, чем и была вызвана спешка в работе над рассказом.
Первоначально, задумывая сборник «Рассказы», Чехов не включал в него «Письмо» (см. письмо к Ал. П. Чехову от 24 марта 1888 г.). Но так как присланного А. С. Суворину материала для книги в 20 печатных листов не хватало, 11–12 апреля 1888 г. были высланы дополнительно три рассказа — «Тина», «Тайный советник» и «Письмо».
При подготовке сборника Чехов существенно сократил рассказ. Примиряющий всех финал был зачеркнут. Доброта и сердечность отверженного, «грешного» человека подействовали на дьякона, и он «испортил» свое строгое письмо комической припиской. В результате отчетливее стало противопоставление непримиримого благочинного и отца Анастасия. Следствием измененного замысла явилось новое заглавие рассказа — «Письмо» вместо «Миряне».
При подготовке издания А. Ф. Маркса в рассказе было сделано еще два небольших сокращения, внесены стилистические поправки.
В анонимной рецензии газеты «Новое время» в разделе «Библиографические новости» «Письмо» было отнесено к «лучшим рассказам» сборника — наряду с такими, как «Счастье», «Свирель», «Степь», «Перекати-поле». Эти произведения, по отзыву рецензента, «носят бытовой характер и свидетельствуют, с какою любовью наш молодой талантливый беллетрист занимается изучением народных нравов. Его наблюдения в бытовой сфере отличаются замечательною тонкостию, не допускающею ни малейшей утрировки в передаче явлений народной жизни. Действующие в его рассказах лица всегда говорят языком, свойственным той среде, в которой они живут, и в их миросозерцании не заметно ничего искусственного, сочиненного самим автором» («Новое время», 1888, № 4420, 20 июня, стр. 3).
К. К. Арсеньев выделил из сборника рассказ «Письмо», обратив внимание на проявившееся в нем высокое мастерство Чехова: «На пространстве нескольких страниц нарисованы здесь три лица, соперничающие между собою по рельефности очертаний: отец благочинный, строгий, уверенный в себе, не знающий ни сомнений, ни колебаний; дьякон, стушевывающийся перед величием своего начальника, искренне поклоняющийся его уму, его талантам, и „запрещенный“ отец Анастасий, низко падший, но познавший в своем падении высокую цену милосердия и кротости». Критик находил «чрезвычайно естественным» решение, «на котором в конце концов останавливается дьякон». «Благодушнейшая приписка», под влиянием слов о. Анастасия, совершенно разрушает «эффект предшествовавших громов». «Всё в этом небольшом рассказе, — заключал Арсеньев, — дышит простой, неподкрашенной житейской правдой…» («Вестник Европы», 1888, № 7, стр. 261).
203 
