228 
Н. К. Михайловский, говоря о том, что Чехов неудачно назвал свой сборник — «Хмурые люди», ссылался на рассказ «Беда»: «В каком смысле может быть назван хмурым человеком, например, купец Авдеев („Беда“), который выпивает, закусывает икрой и попадает в тюрьму, а потом в Сибирь за то, что подписывал, не читая, какие-то банковские отчеты?» («Русские ведомости», 1890, № 104, 18 апреля).
Ф. Пактовский причислил «Беду» к таким рассказам, которые освещают чрезвычайно существенный общественный вопрос, разрешение которого важно не столько для читателей, сколько для представителей юриспруденции: как быть, когда «наблюдается разъединение цивилизованного общества, его форм жизни, понятий и убеждений от форм жизни, понятий и убеждений простого народа» (Ф. Пактовский. Современное общество в произведениях А. П. Чехова. Казань, 1901, стр. 33).
При жизни Чехова рассказ был переведен на немецкий, румынский и сербскохорватский языки.
ПОЦЕЛУЙ
Впервые — «Новое время», 1887, № 4238, 15 декабря, стр. 2–3. Подпись: Ан. Чехов.
Включено в сборник «Рассказы», СПб., 1888; перепечатывалось в последующих изданиях сборника.
Вошло в издание А. Ф. Маркса.
Печатается по тексту: Чехов, т. IV, стр. 239–260, с исправлениями по «Новому времени» и сб. «Рассказы»:
Стр. 410, строки 14–15: неинтересный вздор — вместо: интересный вздор (по НВ и Р1-13).
Стр. 411, строки 32–33: он нерешительно отворил — вместо: он решительно отворил (по НВ и Р1).
Рассказ был задуман в октябре 1887 г. 21 октября Чехов писал брату в Петербург: «Скажи Буренину, что субботник я пришлю очень скоро». Затем 24 октября сообщал: «…субботник пишу». И еще раз 20 ноября: «…после пьесы (представление «Иванова») я вошел в колею и уселся за субботник».
Рассказ был написан, как свидетельствует И. Л. Леонтьев (Щеглов), в Петербурге, в номере гостиницы «Москва», где Чехов останавливался в декабре 1887 г. 13 декабря он зашел к Чехову в гостиницу и застал его за работой. Чехов просил его, как бывшего артиллериста, прочесть рассказ и сказать, не допустил ли он какой-либо ошибки. «Я ‹…› — вспоминал Леонтьев (Щеглов), — был поражен верностью описания ‹…›, удивительной чуткостью, с какой схвачен был самый дух и склад военной среды. Просто не верилось, что всё это написал только соскочивший с университетской скамьи студентик, а не заправский военный, прослуживший, по крайней мере, несколько лет в артиллерии! С строго придирчивой точки зрения можно, пожалуй, найти некоторые „длинноты“, именно в описании движения бригады — единственный недостаток рассказа, написанного чуть ли не в двое суток…» («Чехов в воспоминаниях современников». М., 1954, стр. 167).
Включая рассказ в сборник, Чехов хотел, чтобы он непременно был напечатан в конце книги, последним, о чем писал брату Александру Павловичу 24 марта и 11 или 12 апреля 1888 г. При редактировании текста Чехов снял три фразы и внес ряд стилистических поправок. Готовя собрание сочинений, он исправил несколько слов, в частности, иноязычные слова заменил русскими.
По свидетельству М. П. Чехова, в рассказе отразились впечатления Чехова от жизни в Воскресенске в 1884 г., когда в городе стояла батарея, которой командовал Б. И. Маевский (сб. «О Чехове». М., 1910, стр. 251).
Отзывы современников о рассказе были разноречивы.
Рассказ нравился А. Н. Плещееву, о чем сообщал Чехову Леонтьев (Щеглов) в письме от 22 декабря 1887 г.: «Болярин Алексей очень Вам кланяется, млеет от Вашего „Поцелуя“…» (ЦГАЛИ). Сам Леонтьев (Щеглов) восхищался рассказами «Поцелуй» и «Свирель» и повестью «Степь», выражая сожаление, что Чехов перешел впоследствии к созданию таких «надуманных и сухих» произведений, как «Скучная история» и «Припадок». Объяснял он это тем, что Чехов «раздружился с природой», «чутким знатоком» которой он был, и погрешил против заповеди «Твори, не мудрствуя лукаво» (письмо от 25 марта 1890 г. — ГБЛ).
«Поцелуй» назван Г. А. Русановым среди рассказов, причисляемых им к «перлам русской литературы» (в письме к Чехову от 14 февраля 1895 г. — Записки ГБЛ, вып. 8, стр. 58).
По свидетельству С. И. Мицкевича, М. Горький на примере этого рассказа доказывал, что Чехов является знатоком психологии маленьких людей (см. стр. 624).
К. Арсеньев считал «Поцелуй» одним из лучших рассказов Чехова, замечая, что в нем «очень хорошо главное действующее лицо, штабс-капитан Рябович, в серенькую скучную жизнь которого внезапно проникает луч солнца ‹…›. Картина закончена вполне, несмотря на всю ее миниатюрность» («Вестник Европы», 1888, № 7, стр. 261).
228 
