Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
114 
— Неледин, на выход!..
Он покорно встал и, пошатываясь, направился по коридору, безропотно выполняя команды: «Стоять!», «Лицом к стене!», «Пошел!»…
— Который сейчас час? — спросил он, в очередной раз уткнувшись в крашенную темно-зеленой масляной краской, скользкую на ощупь стену.
— Не разговаривать! — приказал контролер.
«В самом деле, — подумал Фрол, — я ведь дал обет молчания! Не разговаривать. Не разговаривать. До тех пор, пока меня отсюда не выпустят, не разговаривать. Зачем мне знать, который час? Не все ли равно!»
Его привели в камеру свиданий. Там его ждала сестра Валентина.
Он сел на привинченный табурет и посмотрел на сестру.
— Фрол, — заговорила она, — я нашла адвоката. Он обещает, что тебе заменят содержание под стражей на подписку о невыезде. Если ты ни в чем не виноват, то не должен сидеть в тюрьме…
«Я ни в чем не виноват, мне не нужен адвокат», — экспромтом сочинил Фрол и улыбнулся. Валентина испуганно смотрела на него:
— Ты очень плохо выглядишь… Почему ты улыбаешься, Фрол?.. Не молчи же, не молчи!
Слезы на ее глазах понравились Фролу. Раньше он никогда не смог бы представить, что она способна из-за него плакать. Ей слишком легко жилось на свете, она никогда не ставила перед собой серьезных задач, довольствовалась жизнью самки, поэтому не могла понять брата.
— Если ты не согласишься, я вызову мать и отчима телеграммой сегодня же, — прибегла к последнему аргументу сестра.
— Не нужно, — нарушил он обет молчания. — Через три дня меня отсюда выпустят. По подозрению не имеют права держать дольше десяти суток. Или должны предъявить обвинение. Пусть предъявят. Я хочу знать, в чем меня обвиняют.
— Фрол, послушай меня! — прильнув к окошку, жарко заговорила Валентина. — Дело не только в тебе, нужно найти эту девушку… Рудинскую… Адвоката предлагает детективная организация, куда обратилась ее мать. Там считают, что ты можешь помочь…
«Ах, вон оно что! — цинично усмехнулся Фрол. — Дура ты! Какая еще организация? Чем я могу помочь?.. Они хотят выдернуть меня отсюда и заставить отдать пленку! Черта с два! Через три дня я выйду отсюда, а через четыре…»
— Не слушай никого, Валя, — сказал он, пристально посмотрев ей в глаза. — И не надо ничего сообщать матери. Это ни к чему не приведет.
— Да, но эта девушка…
Фрол резко встал:
— Плевать мне на эту девушку! Я НИ В ЧЕМ НЕ ВИНОВАТ!.. — Он повернулся к контролеру: — Уведите меня в камеру, свидание окончено!
Викентия Решетникова разбудил телефонный звонок.
— Викентий Яковлевич, Кокорин беспокоит. С добрым утром!..
Решетников протер глаза, не сразу даже сообразил, кто такой Кокорин, а когда сообразил — чертыхнулся: «Черт! Тебя еще не хватало с твоим Богдановичем!»
— Слушаю вас, Алексей Михайлович.
— У меня к вам не телефонный разговор. Мы можем где-нибудь встретиться? Желательно на нейтральной полосе.
«Это еще что за дела! — недоуменно подумал Решетников. Свидание он мне назначает, что ли?»
— Вы можете приехать ко мне домой.
— Это нежелательно.
«Он так говорит, будто опасается слежки или прослушивания, — еще больше удивился Решетников. — Можно встретиться где-нибудь в церкви, а заодно и покаяться».
— Назовите место, я приеду за вами на машине.
— Хорошо. Серебряно-Виноградный пруд. У церкви Покрова. В десять ноль-ноль.
— Ждите.
До встречи оставался час. Церковь была совсем близко от дома Решетникова, к тому же — по дороге в агентство. Наверняка Кокорин все рассчитал. Викентий воткнул в розетку штепсель электрического чайника и отправился в ванную. Чтобы привести себя в порядок, ему понадобилось пятнадцать минут, еще через пять он был одет и готов к выходу; вполне хватало времени, чтобы попить чаю. Он откусил бутерброд с сыром, подошел к окошку. Прирученные им голуби облепили карниз и требовательно стучали по стеклу клювами.
— Ешьте, ешьте, — раскрошил он им в форточку остатки бутерброда, — только друг друга не обижайте, Марсовы дети…
На подоконнике он заметил картонное кольцо с привязанной к нему леской — забытое Ванечкой приспособление для демонстрации «телекинеза». Решетников улыбнулся и сунул игрушку в карман, предвкушая реакцию Каменева, когда его стакан поползет по столу. То-то смеху будет!
В половине десятого, отключив пробки и проверив краны, он вышел из дому и сел в свои видавшие виды «Жигули».
114 
