92 
– Джетт, прости. Он действительно напал на меня.
– Нет, тебе-то не за что извиняться – ты выполняла свою работу, делала то, что я тебя просил. Это мне должно быть стыдно. Я доверял этому человеку, как самому себе, и вот я узнаю, что он убил женщину, которая была для меня дороже всего на свете… И зачем тебе еще что-то выяснять?
Мы шли в голубую гостиную. Джетт шел быстрее меня, а я плелась сзади, обдумывая, как бы успокоить его, не рассказывая в то же время ничего заранее.
Войдя, я заметила, что Джетт налил себе более чем щедрую порцию виски. Он предложил мне самой наливать, что душе угодно и с удрученным видом рухнул в кресло.
Я смешала себе коктейль из водки с апельсиновым соком, – моего любимого грейпфрутового тут не было, а просить принести было как-то некстати. Я устроилась у камина, в котором догорали поленья.
Джетт начал говорить, но тут в дверь постучали. Не дожидаясь ответа, вбежал инспектор Джексон с лицом человека, ужаленного осой.
За ним вошла Глория и с раздражением произнесла:
– Джетт, извини, пожалуйста, но он не захотел ждать, пока вы с Кейт закончите..
– У меня нет времени ждать, – негодовал Джексон. – Что, собственно говоря, здесь происходит, Брэнниган? Вчера вечером вы мне сказали, что убийца – Клейнман, что вы спровоцировали его нападение и таким образом дали нам возможность его арестовать, а потом вы разыскиваете меня по всему городу и вызываете сюда, обещая поведать правду об убийстве Мойры Поллок. Да что вы, черт дери, затеяли?
Джетт вскочил с места и метнул на меня сердитый взгляд.
– Ты не сказала, что он придет! Это должно было остаться между нами!
Уголком глаза я заметила довольную улыбку на лице Глории.
– Вы предполагали, что между вами должна остаться информация об убийстве? – спросил Джексон, надвигаясь на Джетта.
– Не лезь не в свое дело, мудила! – заорал Джетт.
Инспектор покраснел как маков цвет и от крыл было рот для ответа, но я не дала ему заговорить:
– Если мы перестанем орать друг на друга, я с удовольствием расскажу.
– Я весь обратился в слух, – огрызнулся Джексон. – Надеюсь, рассказ выйдет интересным, а то у меня уже появилось сильное желание притянуть кого-нибудь за бессмысленную трату полицейского времени.
Это меня впечатлило, надо признать. Я начала:
– Мне известно, что после вчерашнего происшествия вы предъявили Кевину обвинение в покушении на убийство, но осталось еще несколько вопросов, которые необходимо выяснить. Я попросила всех собраться для того, чтобы потом не было сплетен и недовольства, что кому-то чего-то вовремя не сообщили. – Я повернулась к Джетту. – Ты, я знаю, против присутствия инспектора, но дело зашло слишком далеко, чтобы его можно было решать в домашнем кругу. Ведь ты не хочешь, чтобы убийца остался безнаказанным только потому, что ты не допустил в дом полицию, а я одна с ним не справилась.
Джексон изумленно покачал головой:
– Брэнниган, вы невозможная женщина. Мне бы следовало арестовать вас на месте за такие выступления!
– Дайте мне полчаса, инспектор. После, если хотите, швырните в меня книгой.
Джексон что-то пробурчал под нос, чего я не разобрала, да и вряд ли должна была разобрать. Он стал у стены, глядя на невнятный пейзаж маслом, висевший напротив.
Джетт передал пустой стакан стоявшей рядом Глории, та кинулась к стойке с напитками и, бросив взгляд на Джетта, очевидно, в соответствии с ситуацией прикинула нужный объем и налила Джетту столько же, сколько он наливал себе сам.
Наверное, я недооценивала Глорию.
Зловещую тишину нарушило появление Тамар и Мики. Они вошли вместе ровно в десять минут шестого. Игнорируя меня, Тамар подошла к Джетту, он автоматически поцеловал ее и усадил на софу.
Мики приблизился ко мне и тронул за локоть. Сквозь сигаретный дым я заметила на его лице выражение тревоги.
– Когда Кевина выпустят из кутузки? – тихо спросил он.
– Не знаю, выпустят ли его вообще. Одно серьезное обвинение ему предъявят точно, а к завтрашнему дню, может, появится и второе, – так же тихо объяснила я.
Мики потряс головой.
– Более неподходящий момент трудно найти! С альбомом сейчас ситуация критическая. Просто не знаю, как быть.
Отвечать мне не пришлось, поскольку вошел Нил, приплясывающий и сияющий от радости. Он влепил мне сочный поцелуй в щеку, да так неожиданно, что я просто опешила. Мики отодвинулся в сторону, не скрывая гадливости.
92 
