143 
Потом последовало продолжение. Стефану казалось, что человек кричит, хотя тот говорил негромко.
– Он задушил отца его собственным брючным ремнем! И запихал ему в рот сломанную граммофонную пластинку. Этикетка была в крови. Это было танго, я успел это заметить. Всю жизнь я искал этого человека. И только по чистой случайности, встретив Хёлльнера, я узнал имя убийцы. Узнал, что отца убил швед, человек, которого никто не принуждал служить Гитлеру, никто не внушал бессмысленную и непонятную ненависть к евреям. К человеку, который помог ему преодолеть застенчивость, научил его танцевать. Я не знаю, что Леманн делал с Гербертом Молином, чем он его пугал, каким образом заразил его нацистским безумием. Это не так важно. В тот день он пришел к нам в дом не танцевать. Он пришел убить моего отца. Это было убийство, такое жестокое и бессмысленное, что нет слов. В комнате лежал мертвый отец, с брючным ремнем вокруг шеи. В эту минуту умер не только он. Умерла его жена, моя мать, умер я, умерли сестра и брат. Нет, мы, конечно, продолжали жить, мать, правда, недолго. Она сумела устроить так, что мы смогли уехать – последняя милость, полученная моим дядей от Геринга. В Швейцарии она покончила с собой. Остался один я. Брат и сестра не дожили до тридцати – брат спился, сестра отравилась, а я попал в Южную Америку. Я искал этого человека, этого юного солдата, убившего моего отца. Я потому и уехал в Южную Америку, что туда сбежало огромное количество нацистов. Я не мог себе представить, что он живет, а мой отец погиб от его руки. Наконец, я его нашел – старика, прячущегося здесь, в лесах. Я убил его, я дал ему последний урок танцев, и я был уже по дороге домой, когда узнал, что кто-то убил его соседа. И я хочу знать, есть ли в этом моя вина.
Наступила тишина. Стефан ждал продолжения. Он вспомнил имя, названное Фернандо Херейрой, – Хёлльнер. Что-то важное произошло, когда он встретил Хёлльнера.
– Кто был Хёлльнер?
– Вестник. Вестник, я ждал его всю жизнь. Человек, случайно оказавшийся в тот вечер в том же ресторане, что и я. Сначала, когда я понял, что он эмигрант из Германии, я подумал, что это один из нацистов, прячущихся в Аргентине. Потом я понял, что он такой же, как и я. Человек, никогда не плясавший под дудку Гитлера.
Херейра снова замолчал. Стефан ждал.
– Когда я начинаю вспоминать, все кажется так просто. Хёлльнер был из Берлина, как и я. И мой дядя был массажистом его отца, в середине тридцатых. Для Геринга дядя был совершенно незаменим – он злоупотреблял морфием, его мучили боли, и дяде как-то удавалось облегчить его страдания – тот и слышать не хотел о другом массажисте. Это был первый исходный пункт. Второй – человек по имени Вальдемар Леманн. Человек, наводивший ужас в концлагерях – стольких он замучил и уничтожил. Брат его был такой же, но брата повесили в сорок пятом, а Вальдемар ускользнул. Его так и не нашли, хотя пытались. Он был среди первых в списке военных преступников, где первым стоял Борман. Эйхмана поймали. Но не Вальдемара Леманна. Одного из тех, кто искал его особенно активно, звали Стакфорд. Он был майором английской армии. Почему он так старался, неизвестно. Возможно, своими глазами видел, что творили нацисты в концлагерях. Он присутствовал при казни Йозефа Леманна. И в процессе розыска он нашел данные, что одним из активных подручных Леманна был шведский солдат, зверски убивший своего учителя танцев. Леманн якобы заставил его это сделать.
Фернандо Херейра опять сделал паузу. Похоже было, что ему нужно собраться с силами, чтобы закончить свой рассказ.
– Много позже Хёлльнер встретил Стакфорда на какой-то конференции по поиску нацистских преступников. Оба были убежденными антинацистами. И как-то у них зашел разговор об исчезнувшем Вальдемаре Леманне. Тогда Хёлльнер впервые услышал об убитом танцмейстере и узнал имя убившего его шведского солдата – Маттсон-Герцен. Рассказал об этом Стакфорду на допросе другой нацист, пытаясь заслужить снисхождение. Все это Хёлльнер рассказал мне. Он сказал также, что Стакфорд время от времени приезжает в Буэнос-Айрес.
Стефан услышал, как Херейра взял бутылку, но пить не стал, отставил в сторону.
– Когда Стакфорд в очередной раз приехал в Буэнос-Айрес, я пришел к нему в гостиницу. Я рассказал ему свою историю, что я сын того убитого учителя танцев. Примерно через год я получил письмо из Англии. Стакфорд писал, что солдат по имени Маттсон-Герцен, убивший отца, поменял фамилию на Молин и все еще жив. Никогда не забуду это письмо. Теперь я знал имя убийцы. Того, кто дружески улыбался мне на уроках танцев. Стакфорд через свои каналы помог мне узнать, где он живет.
143 
