148 
Она обняла его и улыбнулась, потому что ей было легко улыбаться при свете дня; глядя на Генриха, который обладал аристократической внешностью и был выше всех остальных мужчин, которых она видела, Шарлотта верила в его неуязвимость.
Он опаздывал на заседание. Шагая по коридорам, он ощущал дыхание Судьбы, притаившейся где-то рядом. Генриха охватил легкий озноб, но он не желал признавался себе в том, что ему страшно. Прохладное утро, подумал он.
Генрих повернулся к человеку, стоявшему в зале.
— Сходи к двери, ведущей к лестнице, — сказал он. — Там ты увидишь одного из моих пажей. Попроси его принести мне платок.
Герцог не мог не замечать окружавшую его странную атмосферу, страх на лицах друзей. Ему показалось, что прошло много времени, пока слуга не принес платок.
— Как холодно! — произнес герцог. — Разожги дрова в камине. Я замерзаю. В серванте есть что-нибудь способное оживить меня?
Слуга открыл королевский сервант и нашел там четыре заспиртованные сливы.
Гиз съел одну из слив.
— Кто-нибудь еще хочет их? — спросил он.
В двери королевского кабинета появился человек; он был бледен, руки его дрожали.
— Месье, — он поклонился Гизу, — король зовет вас к себе. Он в своем старом кабинете.
Человек не дождался ответа и неуверенно удалился. Друзья Гиза посмотрели на герцога, они предупреждали его взглядами, но он не хотел видеть этого.
Генрих перекинул плащ через руку, взял перчатки и шагнул к двери, которая вела к покоям короля.
Король встал рано. Он должен был многое подготовить и поэтому попросил разбудить его в четыре часа.
Королева, находившаяся рядом с ним, смотрела на него растерянно, потому что отблеск свечей подчеркивал бледность его сосредоточенного лица. Сегодня он не, уделил внимание своей внешности.
Он прошел в свой личный кабинет, где в соответствии с указанием короля его ждали сорок пять человек. Тщательно проинструктировав их, он приказал им показать свои кинжалы. Король встал слишком рано; ждать предстояло долго. Он бы успел сделать все необходимое, если бы его разбудили в шесть часов. Стоя сейчас здесь и время от времени произнося что-то шепотом, он вспоминал канун дня Святого Варфоломея. Он думал о священниках и пасторах, уже вымаливающих для него у Господа прощение за преступление, которое он еще не совершил.
Он очистил коридоры от людей, чтобы никто из сторонников Гиза не оказался возле герцога; король боялся неудачи и ее последствий. Кто-то из них двоих должен умереть; король считал, что уцелеет нанесший удар первым.
К королю подбежал взволнованный человек. Он сказал Генриху Валуа, что герцог находится в зале заседаний, но он послал за платком одного из своих приближенных, который, конечно, обнаружит, что коридоры по приказу короля очищены от сторонников Гиза, и догадается о причине. Если он сообщит об этом Гизу, герцог тотчас поймет, что убийство запланировано на это утро.
Король торопливо отдал распоряжение:
— Арестуйте этого человека, когда он вернется с платком, и принесите платок мне.
Это было исполнено. Рука короля дрожала, когда он протянул ее, чтобы взять платок. Он был аккуратно сложен; внутри лежала записка следующего содержания: «Спасайтесь, или вы умрете».
Король обрадовался. Он поступил мудро. Он взял записку и вручил платок слуге — скромному, незаметному человеку, которого не знали находившиеся в зале сторонники Гиза.
— Возьми это, — сказал король. — Постучи в дверь зала и отдай платок первому человеку, которого ты увидишь. Постарайся остаться незамеченным, скажи, что это платок, который просил принести Гиз. После этого уходи без промедления.
Приказ короля был исполнен; человек, получивший платок, не понял, что его дал ему слуга монарха.
Назначенное время приближалось. Король посмотрел на своих людей.
— Вы готовы? — спросил он их. В ответ они положили руки на кинжалы.
— Револь, — обратился король к своему секретарю, — подойди к двери зала постучи в дверь и скажи герцогу де Гизу, что я хочу видеть его в моем старом кабинете. В чем дело, дружище? Твое лицо напоминает своим цветом пергамент; ты дрожишь, как листок на ветру. Возьми себя в руки. Ты нас выдашь.
Револь ушел.
Король удалился в свою спальню; в старом кабинете убийцы, обнажив кинжалы, ждали герцога де Гиза.
Гиз вошел в покои короля. Один из гвардейцев за хлопнул за ним дверь. Когда Гиз шагнул в старый кабинет, человек, стоявший у двери, внезапно устремился вперед и наступил герцогу на ногу. Гиз посмотрел ему в лицо, тотчас прочитал там предостережение и понял, что это была последняя попытка спасти его. Он знал, что ему угрожает серьезная опасность; в нем появилось желание уцелеть. Возможно, он легкомысленно предвкушал смерть, потому что не верил в то, что король осмелится организовать покушение. Стоя в мрачном кабинете, Гиз внезапно понял, что такой человек, как Генрих Третий, способен внезапно отбросить сомнения и совершить отчаянный шаг.
148 
