очень нудно 
53 
— Открой мне истинную веру, и я, возможно, порадую тебя.
В эту минуту в комнату вбежала прекрасная девушка с темными распущенными волосами. Марго упала на колени перед королем, взяла его дрожащие руки и поцеловала их.
— Прости меня, брат. О, Ваше Величество, простите меня. Я узнала, что мой муж здесь, и пришла, чтобы попросить тебя сохранить ему жизнь.
— Встань, Маргарита, и оставь нас. Это дело тебя не касается, — сказала Катрин.
Но король не выпустил рук Марго; по его щекам побежали слезы.
— Мой муж в опасности. — Марго повернулась к матери. — Кажется, это касается меня.
Катрин пришла в ярость. Она не собиралась позволить Конде или Наваррцу умереть, но королева-мать рассердилась, сочтя, что ее дочь и сын осмелились не подчиниться ей; она также была раздражена тем, что показалось ей очередным спектаклем Марго. Еще недавно девушка ненавидела своего будущего супруга; сейчас она играла, якобы желая спасти его жизнь Катрин была уверена в том, что дочерью руководит любовь к театральности, а не к мужу. Но важным было лишь воздействие поступка Марго на короля.
— Я предложил ему жизнь, — заявил король. — Он должен только сменить веру. Месса или смерть — вот что я сказал Наваррцу. Месса или смерть…
— И он выбрал мессу, — промолвила Марго.
— Он сделает это, — с иронией в голосе сказала Катрин.
— Значит, он в безопасности! — сказала Марго. — Ваше Величество, два других джентльмена умоляют меня помочь им… они принадлежат к свите моего мужа. Это де Моссан и Арманьяк. Вы дадите им шанс, Ваше Величество? Дорогой брат, ты позволишь им сделать выбор между смертью и мессой?
— Чтобы порадовать тебя, — Карл истерично обнял Марго. — Чтобы порадовать тебя.
— Ты можешь покинуть нас, Маргарита, — сказала Катрин.
Перед уходом Марго встретилась взглядом с глазами мужа. Они как бы говорили: «Твой поступок эффектен, но излишен. Неужели ты сомневаешься, что я выберу мессу?» Но также в его глазах сверкнула искорка, на губах Генриха появилась улыбка, означавшая: «Мы — друзья, верно? Мы — союзники?»
Когда Марго удалилась, король повернулся к Конде:
— Откажись от твоей веры! Прими мессу. Я тебе час на раздумья. Если ты не примешь мессу, тебя ждет смерть. Я сам убью тебя. Я… я… убью…
Королева-мать знаком велела стражникам увести Наваррца и Конде; затем она принялась успокаивать короля.
Усталый Карл лежал на своей кровати; слезы катились по его щекам.
— Кровь… кровь… кровь… — бормотал король. — Реки крови. Сена и мостовые стали красными от крови. Она сделала парижские стены багряными, точно осенью, когда на них пламенеют листья ползучих растений. Кровь! Везде кровь!
К нему подошла его королева; ее лицо было искажено страданиями. Неловкая походка, напомнившая королю о беременности супруги, сделала его слезы еще более обильными. Этот ребенок войдет в жестокий мир. Кто знает, что с ним случится?
Девушка опустилась на колени перед Карлом:
— Ужасная ночь! Страшный день! Не дай ему продолжиться. Умоляю тебя. Я не в силах слышать крики людей. Не могу выносить их.
— Я тоже, — простонал он.
— Говорят, ты собираешься убить принца Конде.
— Везде убийства, — сказал он. — Повсюду кровь. Это обезопасит нас.
— Мой дорогой, не бери на душу тяжкий грех убийства.
Король громко расхохотался, хотя слезы продолжали течь по его щекам.
— Все убийства последней ночи — на моей совести, — сказал он. — Еще одно ничего не изменит.
— Ты не виноват. Виноваты другие. Не убивай Конде. Умоляю тебя, не убивай его.
Он погладил ее волосы и подумал: бедная маленькая королева. Несчастная иностранка в чужой ей стране.
— Печальную жизнь ведем мы, принцы и принцессы, — сказал Карл. — Тебя, бедное дитя, выдали за короля Франции, который оказался сумасшедшим.
Она поцеловала его руку.
— Ты так добр ко мне… Ты не убийца. Ты не смог бы стать им. О Карл, подари мне жизнь Конде. Я не часто прошу подарки, верно? Дай мне сейчас жизнь Конде, дорогой муж.
— Я не стану убивать его, — сказал он. — Пусть он живет. Конде — твой, моя бедная печальная королева.
Она легла возле него, и они молча заплакали вместе, как дети, страдая из-за того, что происходило внизу на улицах, кляня судьбу, сделавшую их королем и королевой в этот жестокий век.
Кошмар продолжался. В полдень праздника Святого Варфоломея судья Шаррон пришел во дворец и попросил Катрин остановить резню. Катрин и король попытались сделать это, но без успеха. То, что началось с ударом колокола Сент-Жермен Л'Оксеруа, нельзя было прекратить; кровавая баня продолжалась весь этот день и следующую ночь.
53 
