очень нудно 
42 
Сейчас у Иакова были нелады с Бекингемом. Это еще один, который тоже был обречен доставлять неприятности, но в основном себе. «Два нарушителя спокойствия; если бы они объединили свои способности и варили бы кашу в одном котле, мне было бы легче, — размышлял Карл. — Но каждый из них стремится заварить кашу отдельно, в своем собственном котле, и мне предлагается двойная порция неприятностей».
Бекингем — из них двоих он несравненно умнее — решил, что Иаков должен стать его другом. Он заигрывал с герцогом, предлагая, чтобы они забыли споры и действовали заодно. Бекингему хотелось освободиться от своего основного соперника в «кабальном» совете (как, потешаясь, называло его народное остроумие), милорда Арлингтона, и с этой целью он домогался союза с Иаковом.
Иаков, твердо уверенный в своей правоте, устранился от их интриг. Он дал им понять, что считает ниже своего достоинства попадать в такую «кабалу»; он намерен по-своему служить королю.
К необузданному и отчаянному Бекингему следовало подходить с большим тактом.
Отныне Бекингем считал Иакова своим врагом; а каково болезненно честолюбивому человеку терпеть врага, который является к тому же предполагаемым наследником короны?
Бекингем бушевал от ярости, и сумасбродные планы теснились в его изобретательном мозгу. Королю необходимы были законнорожденные дети: герцогу Йоркскому никак нельзя позволить взойти на трон!
И тут вдруг Бекингем высказывает свой дикий план о разводе короля — этого отменного жеребца, много раз доказавшего, что он способен производить детей с самыми разными женщинами, — и бесплодной Екатерины, чья неспособность исполнить свои обязанности королевы может ввергнуть страну в отчаянное положение.
Карл отклонил заботы Бекингема о себе, который предлагал постараться расторгнуть брак с Екатериной или похитить ее и в последующем отправить в одну из заморских колоний, где от нее не будет ни слуху ни духу.
Кроме того, Карл предупредил Иакова.
— В буйной голове милорда Бекингема роятся безумные мысли, — сказал он. — И главный смысл их в том, чтобы вы не смогли наследовать трон. Не смейтесь над этим, Иаков. Бекингем — опасный человек.
Бекингем занялся Монмутом. Какие дикие семена мог бы он посеять в этой невежественной голове?
Да, тучи над троном сгущались, и у короля почти не было времени думать о ребенке, которого Нелл должна была вскоре произвести на свет.
В комнате нечем было дышать. Шторы на окнах были задернуты, чтобы не беспокоил свет; в спальне горели свечи. Нелл лежала в постели и думала, что настал ее последний час. Так много женщин умерло при родах.
С ней была Роза, и она была рада этому.
— Нелли, — прошептала Роза, — не лучше ли тебе походить туда-сюда по спальне? Говорят, это облегчает роды.
— Не могу больше, Рози. Не могу, — простонала Нелл. — Я уже достаточно ходила, а эти муки, кажется, я не вынесу.
Ее мать сидела у кровати; сквозь полузакрытые глаза Нелл увидела, что она принесла с собой бутылку джина.
Она уже плакала. Нелл слышала, как она бормочет что-то о своей красивой дочери, которая покорила короля. Вдруг голос матери, высокий и резкий, казалось, заполнил всю спальню:
— Эта маленькая шельма, моя девочка Нелл, родит королевского сына. Кто бы это подумал… про мою маленькую Нелл!
«Как далеко, — думала Нелл, — от борделя в Коул-ярде до родов королевского побочного ребенка…»
А где был король в тот день? В Лондоне его не было. Он скакал в Дувр, чтобы приветствовать заморских гостей. «Государственные дела, — бормотал он, — государственные дела… Вот почему я не могу быть рядом при рождении нашего ребенка, милая Нелл».
Он, бывало, говорил ей подобные вещи, чтобы она знала, что ребенок, которого она ждет, для него так же важен, как и те, что родились у его любовниц благородного происхождения. Актриса или герцогиня… ему было все равно. Вот что он хотел сказать. И если бы он был около нее и сказал бы это, она бы ему поверила.
— Я завсегда говорила, — прохрипела миссис Гвин, обращаясь к Мэри Кнепп и Пег Хьюджес, которые вошли в спальню, чтобы пополнить число присутствующих и посмотреть, как миссис Нелли разродится королевским внебрачным ребенком. — Я завсегда говорила, что моя Нелл слишком мала, чтобы рожать детей.
Тут вдруг Нелл села, в постели и громко воскликнула:
— Кончай свой кошачий концерт, ма! Я еще пока не труп. И не собираюсь им быть. Я буду жить и королевский ублюдок тоже!
42 
