очень нудно 
30 
В этом стремлении кого-то обожествлять, свойственном некоторым женщинам, есть нечто непостижимое. К чему донимать вас своей любовью, точно речь идет о племени, в котором после множества набегов на вражескую территорию почти не осталось мужчин? «Я все готова тебе отдать. Любовь моя, которую я и знаю, и не знаю одновременно». О господи!
Брюс изменил намерение и заказал себе газированной воды. Он выкурил две сигареты, наблюдая за тремя подружками, которые сидели через несколько столиков от него и разговаривали, сильно жестикулируя. Одна из них поймала его откровенный взгляд. Несколько раз стрельнула в него глазами. На ее лице мелькнула адресованная ему улыбка. Густые, медного цвета вьющиеся волосы, ну прямо тысячи огненных змеек… глаза карие, ярко-розовая куртка. Медный и розовый усиливают друг друга, получается маленький костер. Как раз то, что ему нужно, чтобы провести ночь. Женщина, готовая все бросить к его ногам, чтобы почувствовать, что она существует. Он представил себе, что ее зовут Роксаной или Ребеккой, улыбнулся в ответ, встал и, не оборачиваясь, направился к выходу.
Он брел по улице, и сами собой на него накатывали воспоминания. Тесса. Единственная, кто стала его женой. Он любил ее. И потерял. Развод был два года назад. Натали, у нее легкие волосы и такая обременительная, давящая любовь, очень романтичная. Красивое воспоминание. А потом Мартина, женщина, похожая на глубокий колодец, капитан полиции, знающая толк в стволах и кун-фу. Он мог бы заявиться к ней этой ночью, попросить приюта. Они согрели бы друг друга, на время избавили бы от одиночества. Но она такая же, как все. Путешественница с багажом. И ее чемодан до отказа набит чувствами.
Придя домой, он все же ей позвонил. Она еле ворочала языком, и Брюс понял, что она выпила. Поблагодарив ее за эффективную работу с «финансовиками», он сразу стал рассказывать о своей беседе с Феликсом. Рассказал о его римских каникулах, но Мартина никак не отреагировала. Рассказал об Эскулапе и о пикнике на берегу пруда. Левин ответила, что хотела бы поговорить обо всем завтра, а сегодня она устала, но тем не менее уже послала ему по электронной почте краткий отчет о своей встрече с Патрисией Креспи.
- Завтра утром я буду на стрельбище в национальной полиции. Не хочешь присоединиться? Немного постреляем и все спокойно обсудим.
- Нет, Алекс, я не смогу. Увидимся в понедельник, хорошо?
- Как хочешь.
Повесив трубку, Брюс на какое-то время задумался. Потом принялся за изучение бумаг Дарка. Он убедился, что Феликс правдиво рассказал о карьере отца. Дарк-старший несколько лет проработал в исследовательском институте в Пало-Альто в Калифорнии, после чего перешел в Институт Пастера. Четыре года назад он уволился оттуда и занял в «Корониде» должность, на которой стал получать втрое больше. Даже с учетом, что французское государство забирало у него значительную часть зарплаты, все равно его доход составлял кругленькую сумму.
Что касается здоровья, то до последнего четверга Дарк находился в прекрасной форме. У Феликса тоже не было никаких серьезных проблем, он никогда не консультировался ни у психиатра, ни даже у психолога. Поль Дарк хранил все медицинские заключения о здоровье сына с подросткового возраста. Были еще письма. От Дианы Дарк, бывшей супруги, вышедшей вторично замуж за американца. В письмах не было ни слова для Поля, зато Диана беспокоилась о Феликсе, рассказывала, насколько уровень жизни в Америке выше, чем во Франции, писала, что с нетерпением ждет приезда сына, который каждое лето бывал в Сан-Франциско. В одно из писем была вложена фотография с изображением светловолосой, худенькой загорелой женщины, поджарого и загорелого мужчины и Феликса, еще подростка. На заднем плане - красивый дом с верандой, садом и гаражом; двери гаража открыты, и в нем виднеются две машины. Брюсу пришла в голову мысль, что отказ от исследовательской работы, большая зарплата и квартира на улице Монтань-Сент-Женевьев, вполне возможно, были молчаливым ответом на «высокий уровень американской жизни».
Покончив с бумагами, Брюс вошел в Интернет. Открыв электронную почту, он прочел послание Левин. Мартина была немногословна:
«Патрисия Креспи, разведена, принимает успокоительные, подавлена, несмотря на то, что имеет хорошую работу. Отношения с Дарком исключительно дружеские. От Ферензи знает, что Лепек и его жена посещали клубы любителей группового секса».
Члены семьи «Корониды», хоть и сплоченной, не упускали возможности вступить в связь с кем-нибудь на стороне. Интересно, что на это сказал бы Виктор Шеффер, подумал Брюс, не отрываясь от экрана. Он представил себе Жюстена Лепека в банном халате, прислонившегося спиной к стойке бара в каком-нибудь этаком клубе и наблюдающего за своей женой, прелестной, словно изображенная Хельмутом Ньютоном мечта, в клубке разгоряченных тел. Страсть и холодность на выбор - в зависимости от темперамента. «А Виктор тем временем спит, да и какая связь между групповушками и танцем кобры?» Брюс терялся в догадках.
30 
