очень нудно 
56 
В Одессе или возле нее находится в настоящее время Павловский (И. Яковлев). Навести справки о нем можешь в «Одесском листке», где писали о нем.
Будь здоров и веди себя хорошо, умеренно.
Пишут из дому, что мать была больна, теперь же она здорова. Нового ничего нет. Как это ни странно, испытываю финансовые затруднения.
Маркс-благодетель уплатил лишь малую часть, остальное же будет уплачивать потом, после 1900 года, в будущем столетии, по частям. Это тебе не Англия!
Кланяйся своему мореходному сыну * , и да не будет тебе ни разу море по колено! Будь сухопутен.
Твой брат, член Ялтинского общества взаимного кредита
А. Чехов.
Сашечка, ты атеист?
Чехову Г. М., 31 марта 1899 *
2703. Г. М. ЧЕХОВУ
31 марта 1899 г. Ялта.
Милый Жоржик, около 5-го я уезжаю в Москву. Стало быть, до 15-го адресуйся в Москву, Малая Дмитровка, д. Владимирова, а после 15-го в Лопасню Моск. г<убернии>. Побывай в «Таганр<огском> вестнике» или скажи в телефон, чтобы газету высылали мне в Лопасню.
Петушки посажены. Осенью посажу их тысячи. Дом всё растет и растет.
Погода стала чудесной, с моря уже не дует сыростью, всё так нежно и трогательно.
Будь здоров. Кланяйся своим.
Твой А. Чехов.
31 март.
Дамы тебя очень хвалят.
На обороте:
Таганрог. Его высокоблагородию Георгию Митрофановичу Чехову.
Конторская, с. дом.
Суворину А. С., 2 апреля 1899 *
2704. А. С. СУВОРИНУ
2 апреля 1899 г. Ялта.
2 апрель.
Недели две-три назад Константин Семенович писал мне * насчет претензий, заявленных Марксом; я ответил К<онстантину> С<еменович>у * , что, по моему мнению, придется уступить, так как право больше на стороне Маркса, чем на нашей. Ведь мы могли бы недели за две до продажи напечатать 100 тысяч экземпляров, назвать их последним изданием — и потом доказывать, что мы юридически правы. Я просил Константина Семеновича написать мне что-нибудь в ответ на мое письмо, чтобы я знал, как и что отвечать Марксу, но К<онстантин> С<еменович> точно воды в рот набрал. Если Вы и К<онстантин> С<еменович> решите так же, как я (смотрите мое письмо к нему), то я уплачу долг магазину тотчас же по распродаже моих последних изданий.
Затем, еще одно дело. Недели две назад Вы получили рассказ «Ревность» Яковлева. Это я послал Вам по просьбе автора * .
Ну-с, теперь можно и не о делах. Как Вы проводите весну? Куда намерены поехать? В Москву, в Феодосию, за границу? В имение? Напишите мне или, лучше, телеграфируйте Ваши планы; быть может, мои совпадут с Вашими, и тогда представится возможность повидаться и поговорить кое о чем. В Москву я рассчитываю поехать около или после 10-го апреля. Здоровье мое ничего себе, но вчера и сегодня жар — не знаю, отчего. Читаю усердно «Figaro» и «Temps», сажаю деревья, гуляю, и мне кажется, что моя праздность и весна продолжаются уже шестьдесят лет и что не мешало бы теперь на север. Скучна роль человека не живущего, а проживающего «для поправления здоровья»; ходишь по набережной и по улицам, точно заштатный поп.
Сестра пишет, что ей и матери не хочется жить в деревне, где всё будет напоминать отца. Не знаю, как теперь быть; пожалуй, придется продать Мелихово, и это теперь, когда мы его так устроили. А Ваше имение в каком уезде? Если я продам Мелихово, то буду скитаться по чужим имениям, как раньше.
В последнюю неделю я мало получил писем из Петербурга; очевидно, стало затихать. Тут носятся упорные слухи, что Ванновский отказался * и комиссия его прекратила свои действия. В Харькове публика устраивает на вокзале проезжающим студентам овации * ; в Харькове же возбуждение по поводу дела Скитских * . Гони природу в дверь, она влетит в окно; когда нет права свободно выражать свое мнение, тогда выражают его задорно, с раздражением и часто, с точки зрения государственной, в уродливой и возмутительной форме. Дайте свободу печати и свободу совести, и тогда наступит вожделенное спокойствие, которое, правда, продолжалось бы не особенно долго, но на наш век хватило бы. Так, пожалуйста, телеграфируйте. Анне Ивановне, Насте и Боре привет и поклон.
56 
