очень нудно 
34 
– Не обращайте внимания, – ласково сказала мне Мами. – И не сердитесь. Потом вы все обустроите по своему вкусу. Но пока придется мириться с тем, что есть…
– Может, они не хотели моего приезда? – спросила я, с ужасом оглядывая обшарпанную комнату.
– Конечно же, хотели, – успокаивающе заверила меня Мами. – Но вы должны помнить, что они живут совсем не так, как мы. По сравнению с нами они – просто варвары.
– А как же герцог Бэкингем и граф Голланд? В элегантности они не уступают французам, – сказала я.
– Возможно, их замки – другие. Но не думайте сейчас об этом. Нам надо отдохнуть. Утро вечера мудренее… А потом, в свете дня все выглядит иначе… – убеждала меня Мами.
– Сомневаюсь, что это место когда-нибудь будет выглядеть лучше, – подавленно проговорила я. – Оно станет еще хуже, когда солнце высветит все его уродства.
Но Мами, как обычно, успокоила меня. Мы немножко поели, а затем она уложила меня в постель.
Но, несмотря на усталость, я никак не могла заснуть. Возбуждение, от которого я трепетала во время свадебных торжеств, теперь улеглось, и на смену ему пришли мрачные предчувствия.
И все-таки Мами была права. Днем я действительно почувствовала себя лучше. Солнечный свет хоть и изобличил плачевное состояние полога на кровати, но озарил темные углы и разогнал тени, которые так пугали меня прошлой ночью.
Завтрак подали в комнату, но стоило нам с Мами приняться за еду, как вошел слуга.
Почтительно поклонившись, он произнес:
– Простите за вторжение, Ваше Величество, но король только что прибыл из Кентербери и желает сообщить, что ждет встречи с вами.
Я вскочила. Я увижусь с ним без промедления! Этой минуты я ждала с тех самых пор, как взглянула на его портрет и узнала, что стану женой этого человека.
Мами встревоженно посмотрела на меня и посоветовала не проявлять чрезмерной импульсивности. Я улыбнулась.
– Он мой муж, – напомнила я Мами, – и, естественно, я горю желанием встретиться с ним.
Она привела в порядок мои волосы и пригладила одежду.
– Вы выглядите восхитительно, – прошептала Мами, поцеловав меня.
Затем я спустилась по лестнице в зал.
Я сразу узнала человека, стоявшего внизу, и быстро двинулась к нему, собираясь опуститься перед ним на колени и сказать, как меня учили, что я приехала в страну Его Величества, чтобы стать преданной и покорной его супругой… но слова не шли с языка, из-за душевного волнения мне отказал голос, и, когда король подхватил меня на руки, из глаз у меня хлынули слезы.
Карл был очень нежен. Он достал свой платок и вытер мне глаза; затем он поцеловал меня в лоб и в мокрые от слез щеки… и не один раз, а несколько.
– Ну почему, – ласково произнес он по-французски, поскольку я не знала английского, – почему мне приходится целовать вас плачущую? Вы должны бы знать, что находитесь не среди чужих людей и не в стане врагов. Вас привел ко мне сам Господь Бог, а разве Он не наказал вам оставить своих родных и прильнуть сердцем к мужу своему?
Я кивнула в знак согласия.
– Ну вот и хорошо, – тихо промолвил король. – Все хорошо… Что касается меня… то я буду для вас не столько господином, сколько нежным и преданным слугой, и постараюсь сделать вас счастливой.
Я решила, что ни один муж не смог бы найти более добрых слов, и почувствовала себя лучше.
– Сейчас мы сядем и немного поговорим друг с другом, – предложил он. – Вы узнаете меня и поймете, что наш брак должен не печалить вас, а, наоборот, радовать.
Он взял меня за руку и, отведя к окну, сел сам и усадил меня рядом.
Наконец я смогла взглянуть на своего супруга. Он был среднего роста, и я успокоилась: рядом с ним я явно не буду казаться коротышкой. Карл был не так красив, как на миниатюре, но на него приятно было смотреть. Однако в глазах у него застыла грусть, которой не было на портрете и которая слегка встревожила меня.
Возможно, я была немного разочарована обликом супруга, но его доброта меня покорила, и я утешилась. Моя же внешность явно не обманула ожиданий короля, и он взирал на меня с откровенным восторгом. Меня многие считали привлекательной, и я очень надеялась, что король думает так же.
Вероятно, мой портрет преуменьшил мою привлекательность. Ведь, по словам Мами, тайна моего обаяния крылась в моем веселом нраве, и мне пришло в голову, что если бы король почаще улыбался, то казался бы куда красивее. В эти первые полчаса от меня не ускользнула его явная склонность к меланхолии.
34 
