Последние отзывы

  126  

Полицейские вышли из машины, держа оружие на изготовку. Кальдерон вытащил руки из-под трупа, перевернулся. Теперь он лежал на спине. В такт рыданиям его желудок трясся в конвульсиях. Главным чувством, которое он выкашливал из себя, было облегчение. Все кончилось. Его поймали. Все это омерзительное отчаяние ушло, и теперь он может расслабиться, окунувшись в бесславие и позор.

Пока один патрульный стоял над рыдающим Кальдероном, другой шарил фонарем по перевязанному клейкой лентой свертку из мешковины. Он надел латексные перчатки и сжал плечо Инес — просто чтобы убедиться в том, что он уже знал: что перед ним труп. Затем он вернулся к патрульной машине и вызвал управление.

— Говорит «Альфа-два-ноль», мы у реки, недалеко от поворота на Торнео, за автобусной станцией на площади Армас. Подтверждаю: здесь находится мужчина сорока с небольшим лет, он только что пытался избавиться от неопознанного трупа. Хорошо бы сюда прибыл старший инспектор отдела убийств.

— Номер машины?

— SE 4738 НТ.

— Ни хрена себе.

— Что?

— Это тот же номер, который дал мне тот тип, что сообщил об инциденте. Черт подери, не верится.

— Кто владелец машины?

— А ты его не узнаешь?

Патрульный позвал напарника, и тот направил фонарь Кальдерону в лицо. По виду в нем было трудно узнать человеческую особь, не говоря уж о конкретной личности. Его лицо кривилось, точно в агонии, как у самого пылкого певца фламенко. Патрульный пожал плечами.

— Понятия не имею, — сказал он в рацию.

— А тебе не кажется, что это судья Эстебан Кальдерон? — спросил оператор.

— Черт! — выговорил патрульный, роняя микрофон.

Он наставил свой собственный фонарь в лицо этому человеку, схватив его за подбородок, чтобы стоял смирно. Агония Кальдерона отступила, на лице читалось удивление. Патрульный позволил себе двусмысленную улыбку, прежде чем залезть обратно в машину.

Фалькону пришлось вырываться из сна, как спелеологу, который застрял в пещере и отчаянно пытается достичь пятнышка света, сияющего среди непроглядного мрака. Он проснулся, сильно вздрогнув и всхрапнув от отвращения, словно его извергла из себя собственная кровать. Свет ночника больно бил по глазам. Зеленые цифры на часах известили его, что сейчас 5.03. Какое-то время он боролся с телефоном и потом снова утонул в подушке, прижимая трубку к уху.

В трубке раздался голос дежурного по коммуникационному центру управления полиции. Он говорил сбивчиво и настолько торопливо, да еще и с таким сильным андалузским акцентом, что Фалькон улавливал в каждом втором слове лишь начальный слог. Он остановил дежурного и велел ему повторить все еще раз.

— Инцидент у автобусной станции на площади Армас. За автобусной станцией, на берегу реки, рядом с мостом Чапина, обнаружен мужчина, который пытался избавиться от трупа. Мы достоверно установили, кто владелец машины, которую использовали для перевозки трупа на это место, и мы достоверно идентифицировали мужчину, который пытался избавиться от тела. Старший инспектор, этот мужчина… это Эстебан Кальдерон.

У Фалькона свело ногу, словно его внезапно ударило током. Одним движением он выскочил из кровати и тотчас же зашагал по комнате.

— Эстебан Кальдерон, судья? Вы уверены?

— Теперь да. Патрульный проверил у него документы и прочел мне номер. Этот номер плюс номерной знак машины подтверждают, что этот человек — Эстебан Кальдерон.

— Вы уже с кем-нибудь об этом говорили?

— Еще нет, старший инспектор.

— Вы звонили дежурному судье?

— Нет, вы первый, кому я звоню. Я должен был…

— Как сообщили об инциденте?

— Поступил анонимный звонок от человека, который выгуливал собаку у реки.

— Во сколько?

— Звонок принят в четыре пятьдесят две.

— Разве в это время гуляют с собаками?

— Старики, у которых бессонница, гуляют. Особенно когда днем такая жара.

— Как он об этом сообщил?

— Позвонил сюда с мобильного, рассказал о том, что видит, продиктовал мне номер машины и оборвал связь.

— Его имя и адрес?

— У меня не было времени, чтобы спросить.

— Никому об этом не говорите, — приказал Фалькон. — Позвоните этим патрульным и скажите им, чтобы они не упоминали в эфире об этой ситуации, пока я не свяжусь с комиссаром Эльвирой.

Казалось, спальню зримо заполняет атмосфера катастрофического скандала. Фалькон вышел в галерею над патио. Утро было теплое. Его тошнило. Он позвонил Эльвире, дал ему несколько секунд на то, чтобы проснуться, и затем изложил новости самым взвешенным тоном, на какой оказался способен. Последовавшее молчание Фалькон прервал сам, сообщив Эльвире, сколько человек на данный момент знают о произошедшем.

  126