очень нудно 
40 
* * *
Скоро человечество будет ходить без шапок и людям нечего будет снимать при встрече с начальством. Шляпное и шапочное гнездо Поша́ и Комп. украсилось красными сургучными печатями. Всякому желающему обзавестись новой шапкой приходится теперь целоваться с замком и возвращаться домой в старой шапке. Поша́, выражаясь обер-офицерским каламбуром, дали по шапке… Банкротство этого торгового дома, знаменитого числом и пестротою своих вывесок, удивительно и нравоучительно. Оно подтверждает истину о том, что наружности не следует верить, как бы она ни была прекрасна… Наружность магазина Поша́ была такого рода, что, глядя на нее, вы могли бы заподозрить миллионные обороты: масса служащих, густая толпа покупателей, пропасть магазинного шика, подъемные машины, говорильные трубы и… черт знает, чего только там не было!.. Заказчикам частенько приходилось слышать фразу: «За накоплением работы, заказа принять не можем!» И весь этот шик оказался пшиком. Магазин запечатан не из-за миллионов, как бы следовало ожидать, а из-за пустяков, из-за 200 000. В наш век и простые бакалейщики больше должны, да не банкротятся.
* * *
Скопинские башибузуки * получили копии с обвинительного акта. Говорят, что этот акт до того толст и велик, что секретари, долженствующие читать его в недалеком будущем, уже теперь при взгляде на него пьют воду и почесывают горло. Говорят, что в нем столько разного рода пикантностей, столько «нервов, перцу и * лошадиного пота», как выражается Жан Ришпэн, что придется облизнуться не одним только финансистам, посвященным в таинства банковых кулис и уборных. Не дело обозревателя московской жизни соваться в Скопин, скажут иные. И я так думал, думал до тех пор, пока ушей моих не достигли странные слухи. Говорят, что в обвинительном акте москвичи играют не последнюю роль и что роль их до того скабрезна, что ее следовало бы изобразить в ключиках с панорамой и показывать сластолюбивым старцам. Ужас, сколько будет стыда и срама, когда публике станет известна эта некрасивая роль! Принадлежит она… гг. заправилам московской печати, фигурирующим в качестве свидетелей. Одному из редакторов Рыков за две успокоительные телеграммы предложил безграничный учет в банке, чем тот и поспешил воспользоваться. Другой редактор-издатель, пошустрее и попрактичнее, слимонил «за молчание» 700 руб. * чистоганом и т. д. Было дело под Полтавой! * Будет и другое, коли живы будем…
* * *
В Живорезном переулке, в доме купца Масляникова завелись черти. Событие заурядное. В наш век черти заводятся с такою же охотою, как и в средние века, словно они понимают «дух времени» * . Заводятся они всюду: в кислом молоке, в старых девах, в полицейских будках… Лентовский недавно рассказывал, что черти завелись у него в новом фонаре, которым он долго хвастал и который обманул его ожидания. В чертей купца Масляникова уверовали даже скептики. Чья-то невидимая рука била в доме стекла, посуду, рвала обои, сыпала подзатыльники, щекотала под мышками и проч. Этакая чертовщина продолжалась около месяца. Отслужили молебен и хотели уже выписать в качестве эксперта по чертовской части г. Прибыткова * , но вдруг уверовавшие скептики опять перестали верить. Поколебала веру не критика чистого разума, а полиция. На крыше бесноватого дома она обрела дочь жильца Колкина, которая, как оказалось, бросала вниз камни и била стекла, сам же Колкин по отношению к домовладельцу оказался отчаянным мизантропом, мстителем за какие-то давнишние несправедливости.
<28. 4 августа> *
Нельзя сказать: масляное масло, деревянное дерево, мокрая вода. Нельзя, ибо это нелепо… Нельзя также сказать: пожар в пожарном депо * …потому что и это нелепо, не согласно с законами логики. Однако же как назвать событие, имевшее место не так давно в нашем пожарном депо? Событие это произошло от неосторожного обращения с зажженной папиросой, которую держал во рту один из наших кухаричьих дон жуанов, наших прославленных кухонных бонвиванов — пожарных. Как ни верти языком, ни финти мозгами, как ни фразируй, а от нелепой игры слов «пожар в пожарном депо» не отвертишься. Можно даже выдумать скороговорку: «от пожарного в пожарном депо пожар вспыхнул». Этот странный, ни с чем не сообразный пожар наводит обывателя на в высшей степени горькие размышления: люди, которые обязаны по долгу службы подавать пример огнеупорности и трудновоспламеняемости, которые должны некоторым образом не издавать «ни копоти, ни запаха», служить Кумбергу и другим ламповщикам образцами безопасных «горелок», вспыхнули и тем произвели соблазн! На кого же теперь молиться, кем хвалиться, на кого надеяться?
40 
