Последние отзывы

  113  

Время от времени кузина Мэри давала обед, приглашая не очень большое общество. Она называла это платой за гостеприимство.

— До появления Гвенни, — жаловалась она, — нам не приходилось утруждать себя.

У нас бывали доктор Инглтон с супругой и незамужней дочерью средних лет; викарий, его жена и свояченица; живущий в Лискерде адвокат и один из директоров банка — с семьями, конечно.

Местный «высший свет» включал меня в свои ряды.

— Совсем неплохо, что ты познакомилась со всеми этими людьми, как и с жителями поместья, — говорила кузина Мэри.

Буквально каждый день она старалась подчеркнуть, что Корнуолл должен стать моим постоянным домом, а я — тоже каждый день — спрашивала себя, как мне следует поступить. Я избегала Поля, и мне казалось, что и он избегает меня. Вероятно, мы оба сознавали, что нас влечет друг к другу, и боялись позволить этому чувству чрезмерно развиться. Оно напоминало в то время тлеющий огонь, и я инстинктивно понимала — и он, должно быть, тоже, — что этот огонь может внезапно вспыхнуть.

Мои отношения с Яго доставляли мне меньше хлопот. Я часто встречала его — он обладал способностью неожиданно возникать, когда я ездила верхом — и, конечно, он бывал на всех светских приемах.

Хотела я этого или нет, но его общество неизменно доставляло мне удовольствие. Он был такой веселый, беспечный и все время поддерживал со мной какой-то шутливый флирт, который ужасно забавлял нас обоих.

У меня создалось впечатление, что он не ставил своей целью соблазнять женщин, но был готов приветствовать такую победу, если она совершалась без усилий с его стороны: выбор был большой, и он мог не утруждать себя. Яго принадлежал к категории мужчин, для которых любовные похождения также естественны, как дыхание. Он пользовался большим успехом благодаря своей исключительно привлекательной внешности; вместе с его природной веселостью, она была для многих неотразима.

Он, собственно говоря, никого не преследовал своим вниманием. В этом я была уверена. Победы доставались ему слишком легко, поэтому у него не было для этого настоящего стимула. Думаю, я была одной из немногих, кто оказывал ему сопротивление. Некоторых мужчин такое поведение могло бы побудить к более решительным действиям, но не таков был Яго. Он предпочитал легкость и простоту. Не в его характере было предпринимать задачи повышенной трудности. В этом и не было необходимости: ему стоило только протянуть руку, и успех был обеспечен. Меня все это забавляло. Должна признать, что общество Яго подбадривало меня. Как-то я сказала ему, что он относится к жизни как бабочка, перелетающая с цветка на цветок, танцующая в солнечных лучах без единой мысли о будущем, Он сразу возразил:

— Никогда бы не поверил, что у бабочек может быть какое-то отношение к жизни, если бы вы не сказали мне об этом.

Иногда я пыталась шутливо увещевать его.

— Помните, что случилось со стрекозой? — как-то спросила я.

— Нет, стрекозы меня вообще не интересуют. Что же касается конкретной особи, которую вы имеете в виду, то я представления не имею, как сложилась ее судьба. Впрочем, судя по вашему тону, она, по-видимому, была трагична и должна всем нам послужить уроком.

— Яго, вы не можете не знать этой басни Лафонтена.

— А я и самого Лафонтена не знаю.

— Не прикидывайтесь, его все знают. Стрекоза пела и танцевала все лето напролет и ничего не запасла себе на зиму. Она попросила муравья одолжить ей немного еды, но муравей поинтересовался, чем она занималась летом. «Я все пела», — ответила стрекоза. «Ты все пела? Это дело. Так пойди же попляши!» — посоветовал ей жестокосердный приятель.

— Не усматриваю здесь никакой аналогии, — возмутился Яго. — Кто этот муравей? Мне вы явно отвели роль стрекозы.

— Когда вы станете старым и седым…

— Не дожить мне до того дня! — возмутился Яго. — Если понадобится, то буду красить волосы; но никогда не стану ни старым, ни седым.

— Со временем вам все же придется остепениться.

— Что вы под этим подразумеваете?

— Серьезный образ жизни.

— Я и так очень серьезен. Со всей серьезностью намереваюсь наслаждаться жизнью.

Всякий разговор он обращал в шутку. При моем тогдашнем состоянии духа меня это устраивало — ему всегда удавалось поднять мне настроение.

Неделя проходила за неделей.

Я много думала об Оливии и говорила о ней с кузиной Мэри.

— Ожидание ребенка, — сказала я как-то, — всегда тревожное время. Мне кажется, в письмах Оливии звучит какая-то невысказанная просьба. Следовало бы мне быть сейчас с ней.

  113