14 
— Но ты ведь не была там. Это случилось у площади Ватерлоо. — Я вспыхнула и опустила голову. — Так вы были на площади Ватерлоо. Я этого не знал. Площадь Ватерлоо, — пробормотал он. — Понимаю. Да, кажется, понимаю.
Он изменился в лице, сильно побледнел, в глазах его появился какой-то странный блеск. Мне показалось, что он смущен и немного испуган, но я сразу отогнала от себя эту мысль: с моим отцом такого быть не могло.
Он повернулся и оставил меня.
Я пошла в нашу классную, сознавая, что совершила нечто ужасное.
Постепенно пришло понимание. Прежде всего, как получилось, что мы поехали туда, хотя думали, что отправимся совсем в другое место?.. В этом скрывался особый смысл… А тот несомненный факт, что капитан Кармайкл ожидал нас, а взгляды, которыми они обменивались с мамой…
Что все это означало? В глубине души я знала ответ. Есть вещи, которые дети понимают инстинктивно.
А я их предала.
Говорить об этом я не могла. Я выпила молоко и отщипнула от хлеба с маслом, не замечая, что делаю.
— Кэролайн такая рассеянная сегодня, — сказала мисс Белл. — Мне это понятно. Она все думает о том, что видела вчера.
Как она была права!
Пожаловавшись на головную боль, я пошла к себе Обычно после ужина мы немного читали — каждая по страничке. Мисс Белл считала, что нехорошо сразу ложиться после еды, какой бы легкой она ни была.
Я решила лечь в постель и притвориться спящей, что бы не пришлось разговаривать с Оливией, когда она придет в спальню. Делиться с ней своими подозрениями не имело смысла. Она отказалась бы обсуждать все это — она всегда так поступала, если речь шла о чем-то неприятном.
Я сняла платье и набросила на себя халат, собираясь заплести волосы на ночь, когда в комнату, к моему испугу, вошел отец.
Он был совершенно не похож на себя — казался очень сердитым, но в то же время на лице его застыло растерянное и какое-то печальное выражение.
— Хочу поговорить с тобой, Кэролайн, — начал он. Я ждала.
— Ведь вы поехали на площадь Ватерлоо, не так ли? — Я нерешительно молчала, и он продолжал: — Не бойся проговориться. Я и так все знаю, мама мне рассказала. — Я почувствовала облегчение. — Значит, по дороге она решила, что на площади Ватерлоо вы лучше все увидите. Я с этим не согласен. В обоих местах, куда вас пригласили, вы оказались бы ближе к происходящему. Но вы поехали на площадь Ватерлоо и побывали в гостях у капитана Кармайкла. Так?
— Да, папа.
— Вас не удивило, что планы так неожиданно изменились?
— Да, мы были удивлены… но мама сказала, что на площади Ватерлоо будет лучше видно.
— А капитан Кармайкл вас ждал, угостил вас завтраком?
— Да, папа.
— Понятно.
Он пристально посмотрел на меня и спросил:
— Что это у тебя на шее?
Я нервно затеребила цепочку медальона.
— Это медальон, папа.
— Медальон! А почему ты его носишь?
— Ну, я всегда его ношу, но так, чтобы он не был виден.
— Вот как? Тайком? А почему, скажи, пожалуйста?
— Ну… потому что он мне нравится… а его не должны видеть.
— Не должны видеть? Почему?
— Мисс Белл говорит, что мне рано носить драгоценности.
— Так ты решила ослушаться мисс Белл?
— Да нет… просто…
— Пожалуйста, говори правду, Кэролайн.
— Ну… да.
— Как тебе достался этот медальон?
Я не ожидала, что мой ответ так поразит его.
— Капитан Кармайкл подарил его мне.
— Вчера?
— Нет, когда мы были в деревне.
— В деревне? А когда это было?
— Когда он навестил нас.
— Он навестил вас, когда вы были в деревне?
Щелкнув замочком, отец открыл медальон и стал разглядывать миниатюру. Лицо его сильно побледнело, а губы дрожали. Мне показалось, что его устремленные на меня глаза похожи на глаза змеи.
— Так капитан Кармайкл часто навещал тебя, когда вы жили в деревне?
— Не меня… а…
— А маму?
— И не часто, он приехал всего один раз.
— Значит, он приехал всего один раз именно тогда, когда мама была там. А как долго он пробыл у вас?
— Два дня.
— Понимаю.
Он вдруг закрыл глаза, как будто был не в силах смотреть на меня или на медальон, который все еще держал в руках. Пробормотав: «Боже мой!», он взглянул на меня, как мне показалось, с презрением и поспешно вышел из комнаты.
Я провела.бессонную ночь, а утром мне не хотелось вставать, потому что я предвидела неприятности и понимала, что в какой-то мере сама их вызвала.
В доме было тихо, мне почудилась в нем затаившаяся угроза, предвещавшая катастрофу. Не знаю, чувствовала ли это Оливия. Во всяком случае, она никак этого не проявляла. Может быть, просто во мне говорила нечистая совесть.
14 
