очень нудно 
142 
Не ответив, я только посмотрела на^портрет того из Лэндоверов, который был так похож на Поля.
Глаза ее загорелись жадным огнем. — Мне бы очень хотелось узнать… Скорее всего сохранились какие-нибудь легенды. Впрочем, все это уже прах… Гораздо интереснее постигать мир живущих. Тут меня могут поджидать немалые открытия, не правда ли?
Я холодно ответила:
— Полагаю, у Лэндоверов имеется семейный архив.
— О, нет, минувшее меня не интересует.
Глаза ее блестели. На что она намекала? Мне приходилось слышать, что она проявляла нездоровый интерес к романтическим увлечениям среди прислуги. Каково же ей будет узнать об увлечениях собственного мужа?..
Нет, пора уносить ноги из Лэндовера. Кузина Мэри, кажется, почувствовала мое настроение.
— Я хочу вернуться домой, — сказала она.
— Знаю, — ответила я. — Поговорю с доктором.
— Нет, я сама поговорю с ним. И немедленно, — проговорила кузина Мэри.
После их беседы с глазу на глаз доктор вышел ко мне и Полю.
— Полагаю, будет лучше, если мы переправим ее в Трессидор, — произнес он. — Мероприятие небезопасное, но она здесь очень нервничает. Думаю, дома больная обретет покой.
Поль начал возражать. Он хотел, чтобы мы остались у них. Особое ударение делал на большой риск, с которым был неизбежно сопряжен переезд кузины Мэри.
— Медицина не может поставить ее на ноги, — проговорил врач. — Но, по крайней мере, мы в силах помочь ей обрести спокойствие духа. Переезд — лучший выход для нее.
После этого начались приготовления. Кузину Мэри переложили на носилки, — это был наиболее безопасный способ транспортировки, — и доставили в Трессидор.
Самочувствие кузины Мэри несколько улучшилось. Она по-прежнему была лишена способности двигаться, но заметно приободрилась духом и почти стала той самой женщиной, какой я знала ее до несчастного случая. Травмы изувечили ее тело, но не тронули мозг и душу.
Я постоянно находилась рядом. Работы было много, и я радовалась этому, ибо совсем не оставалось времени на то, чтобы праздно задумываться о личном будущем. Я часто спрашивала себя, что станет с кузиной Мэри, — несмотря на всю ее твердость духа, — когда она окончательно поймет, что до конца жизни будет прикована к постели? С другой стороны, сама Я против воли все больше и больше думала о Поле. Он часто заходил, чтобы справиться о состоянии кузины Мэри. При этом ему всегда удавалось улучить микугку для того, чтобы побыть со мной наедине.
Я была рада визитам Яго. Он словно проливал целительный бальзам на мои душевные раны, пребывал неизменно в прекрасном расположении духа и порой здорово смешил меня.
Когда я спросила его как-то о его сельскохозяйственной машине, он ответил:
— Пока она только у меня в голове, но надежды не теряю. Подождите, еще ахнете!
Я не поверила ему, но вскоре он вновь куда-то уехал, а вернулся с загадочным видом и самовлюбленным как никогда.
Пришла весна. Оливия часто писала, и мне по-прежнему казалось, что меж ее строчек то и дело проскальзывает какая-то тоска, а порой и тень страха. Если бы не состояние кузины Мэри, я давно уже отправилась бы в Лондон.
Апрель в Ланкарроне всегда выдавался очень мягким. Шло много дождей, после каждого из которых выглядывало яркое солнышко и я любила выходить на прогулку в сад. Много ездила верхом, иногда ходила пешком. Задумчиво бродила меж кукурузных полей, где ярко-синими пятнами бросались в глаза заросли вероники, а вдоль тропинок цвел конский каштан. Еще один год миновал.
А всего прошло почти шесть со времени того юбилея, который был для меня таким судьбоносным. Теперь мне двадцать. Почти все мои ровесницы уже замужем. Должно быть, эта же мысль пришла в тот день и в голову кузине Мэри, ибо только я присела на краешек ее постели, как она сказала:
— Мне хотелось бы увидеть тебя молодой женой, Кэролайн.
— Ах, кузина Мэри! Не вы ли превозносили радость одиночества?
— Одиночество может быть источником радости, но замужество, по-моему, достойная альтернатива.
— Что с вами случилось? Вы всерьез полагаете, что замужество — это идеальное состояние для женщины?
— Пожалуй.
— Возьмите, к примеру, мою мать и вашего кузена. Вспомните Поля и Гвенни Лэндоверов… А моя сестра Оливия и Джереми? Ничего себе, идеальное состояние!
— Это все исключения.
— Исключения? Но это люди, которых я хорошо знаю.
— А другим людям на этом поприще сопутствует успех. Разумным людям.
142 
