очень нудно 
154 
— Да уж, в общении с собственным ребенком ты не смог бы преуспеть так, как в других делах.
— Кэролайн, так я приеду…
Я внимательно посмотрела на него и подумала: «Пожалуй, приедет».
Неужели я заметила блеск в его глазах или показалось? Он смотрел на меня так, как смотрел раньше, когда думал о богатом приданом, которого, увы, не случилось. Теперь же другое дело. Наверняка представлял меня сейчас на фоне поместья… И, похоже, нашел эту картинку весьма привлекательной.
Меня это позабавило. Странно, но этот разговор помог мне отвлечься от траурного настроения. Проникнув в мысли Джереми, я на время забыла о сестре, которая лежала в ту минуту бездыханная и окоченевшая в темной могиле.
Когда я вернулась в Ланкаррон с ребенком и нянями, это произвело что-то вроде настоящего фурора. По крайней мере, месяц вся округа только об этом и говорила.
В Трессидор Мэнор стали наведываться гости, чтобы взглянуть на девочку и узнать, какие перемены произошли в.доме в связи с ее появлением. Детская в Трессидоре была просторнее детской в лондонском доме. К нашему приезду ее тщательно вымыли, выскоблили и приготовили для Ливии, но я поняла, что еще много чего необходимо подкупить, и по возвращении в Ланкаррон погрузилась в эти заботы с головой. Приобрела новую мебель и занавески, которые придали детской современный вид. Я работала над этим от зари до зари и к вечеру валилась с ног от усталости. Прекрасно. Лучше и придумать было нельзя…
Я вновь задышала полной грудью. Раньше было много работы по хозяйству, теперь же все мои мысли занимала Ливия. Я твердо решила положить все силы на то, чтобы заменить ей мать, зная, что Оливия одобрила бы мои дей ствия.
У девочки были первоклассная няня Ломан и бдительная мисс Белл. Но я хотела, чтобы Ливия видела во мне именно мать. Все время я проводила в общении с ней. Почти сразу же по приезде я устроила встречу няни Ломан с няней Джулиана. К счастью, они, по выражению няни Ломан, сразу же сошлись характерами. Джулиан стал постоянно бывать в Трессидоре, а Ливия в Лэндовере.
С Полем я виделась редко. Если выезжала верхом, то, как правило, куда-нибудь спешила. У меня не было времени гулять на вересковой пустоши или бесцельно скакать по дорогам.
Яго не уставал выражать свой восторг. Он стал называть меня «женщиной нового типа». А за глаза: «Кэролайн, кудахтающая наседка с цыпленком под крылышком». Он до сих пор предпринимал загадочные наезды в Лондон, намеками говорил о своей машине и контрактах, которые якобы назревали.
— Зачем утруждать себя фантазированием? — спрашивала я. — Ведь всем нам прекрасно известно, зачем вы так часто ездите туда.
— Зачем же?
— У вас тайные свидания с женщиной.
— Ну, что ж, в один прекрасный день вас будет ждать большой сюрприз!
У меня не было времени думать о Яго, потому что я много думала о Ливии.
Мне все больше нравился Джулиан, который радостно воспринял все перемены. Он был счастлив познакомиться с Ливией и сразу же стал ее покровителем и защитником. Я мучилась желанием иметь детей. Детская в Трессидоре была очень большая. Она виделась мне полной моими собственными малышами. Но для этого требуется муж… Неужели мне так и не повезет? Против воли я по-прежнему часто думала о Поле. В те дни он выглядел печальным, но я знала, что он умеет быть другим. Я вспоминала тот день, когда впервые увидела его. В поезде. Тогда он производил впечатление всесильного, уверенного в себе человека. Хозяина судьбы. Но уже в то время он был озабочен плачевными делами своего поместья. Возвращался из Плимута, куда ездил, наверное, для того, чтобы попытаться взять кредит на ремонт Лэндовера. В то время он был еще полон чувства собственного достоинства, блюл свою честь…
Потом женился и… словно в паутине увяз. А мне мечталось о том, чтобы мы оба освободились. Каким образом? Неизвестно. Но в моих грезах всегда происходило какое-то чудо, и Поль был со мной в Трессидоре. Два поместья соединялись в одно.
Бред, конечно, дикий. Но мечты — это единственное утешение для человека, которому хочется на время спрятаться от окружающей действительности. Утрата двух самых близких людей, которых я нежно любила, была слиш-
ком тяжким ударом, чтобы его можно было снести, ничем себя не утешая. В первом случае отчасти спасением был Трессидор, во втором — Ливия. И это правильно. Именно так и следует относиться к жизни: всегда искать в ней утешение.
Ко мне стала частенько наведываться Гвенни. Мне этого не хотелось, ибо всегда было трудно ощущать на себе ее пытливый взор, которым она старалась пробуравить меня насквозь.
154 
