Последние отзывы

  87  

— Приеду, — пообещала я.

— Скоро?

И я опять повторила за ним:

— Скоро.

Поль пристально посмотрел на меня.

— Мне нужно сказать вам так много.

— Скажите.

Он покачал головой.

— Не сейчас. Сейчас не успею.

— Вы так спешите?

— Мне нужно идти.

Я протянула ему руку. Он поцеловал ее.

— До свидания, Кэролайн.

— До свидания.

Он умоляюще посмотрел на меня, неожиданно обнял и крепко прижал к себе, а потом поцеловал в губы. Я почувствовала в нем страсть, которую он сдерживал могучим усилием воли. Не в силах устоять, я ответила на его поцелуй.

Он отпустил меня с видимой неохотой.

— Я должен идти. Видите ли… я должен идти.

— Прощайте.

— До свидания.

Я проводила его до конюшни. Он сел на лошадь и медленно отъехал.

Я смотрела ему вслед, пока он не скрылся из виду, но он так и не обернулся.

После отъезда Поля я чувствовала себя очень подавленной. Неизвестно, когда мне удастся снова его увидеть. Конечно, если я поеду в Корнуолл, то мы встретимся. Я поеду туда. Он сказал: «Нельзя, чтобы злоупотребляли вашей добротой», и я понимала, что он имел в виду.

Нужно будет поговорить с Эвертон.

Мама не скрывала, что отъезд Поля ей приятен. Она больше о нем не упоминала и вся отдалась радости ожидания нового посещения месье Фукара.

Наступил декабрь. Приближалось Рождество. Мари развесила повсюду ветки остролиста и омелы. Жак принес «рождественское полено».

Мне казалось, что мы готовимся главным образом к приезду месье Фукара, а не к празднованию Рождества. Он приехал в собственном экипаже за неделю до сочельника и остановился в той же гостинице, где жил раньше Поль. Его сопровождал лакей.

Он нанес нам визит одним из первых. В доме все страшно всполошились, только мама была спокойна. Она знала, что все необходимое будет сделано другими, а ей останется только играть роль гостеприимной хозяйки, хорошо выглядеть и жеманно флиртовать. А уж это мама отлично умела.

Когда месье Фукар приехал, она лежала на софе в маленькой гостиной, одетая в утреннее кисейное платье с узором в виде веточек. Ей можно было дать, по крайней мере, на десять лет меньше, чем в действительности.

В руках месье Фукар держал целую охапку оранжерейных цветов. Я была в это время в комнате, но видел он только маму. Он присел рядом с софой, и они сразу начали оживленно беседовать. Через некоторое время я под каким-то предлогом вышла, оставив их вдвоем.

Это было началом. После этого экипаж месье Фукара каждый день останавливался у нашего дома. Он возил маму на прогулки, обедать, ужинать. Иногда он обедал у нас.

— Вы должны извинить нас-за наш скромный образ жизни, дорогой Альфонс. — Они уже называли друг друга по имени. — Раньше я могла бы принять вас так, как вы того заслуживаете, но те времена прошли…

Мама выглядела такой трогательной и беспомощной, что рыцарские чувства Альфонса, всегда находящиеся поблизости, немедленно пробуждались.

Он был мне симпатичен. Несмотря на некоторую склонность к напыщенности, хвастовству своим богатством, в нем была настоящая простота. Мне нравились его увлеченность своим делом, вера в себя и работоспособность. Его почти мальчишеское преклонение перед маминой красотой не мешало ему трезво оценивать те преимущества, которые принесла бы ему самому женитьба на такой красивой женщине, будущей хозяйке на его деловых приемах…

Кажется, и я пришлась ему по душе — он этого не скрывал, когда ему удавалось хоть на минуту отвлечься от маминых чар.

Вначале маму немного беспокоило, что, как ей представлялось, я выгляжу старше своих лет, и это ее старит.

— А когда ты изображаешь из себя всезнайку и разговариваешь с таким умным видом, то кажешься еще старше. Мужчины этого не любят, Кэролайн, — твердила она.

— Если я не буду нравиться мужчинам, мама, то буду платить им тем же.

— Что за манера разговаривать! Но ты могла бы носить пока косы, вместо того, чтобы поднимать волосы наверх таким нелепым образом.

— Мама, мне девятнадцать лет, и изменить этот непреложный факт невозможно.

— Но это заставляет меня выглядеть старой.

— Вы никогда не будете старой.

Это ее немного умилостивило, а так как месье Фукар не замечал, казалось, моего слишком взрослого вида, то она решила забыть об этом. Мама теперь много ходила по дому своей легкой походкой. О недомоганиях больше не было речи. Она даже отказалась от послеполуденного отдыха. Новый интерес в жизни сделал для ее внешности больше, чем все ледяные примочки, лосьоны и кремы. Она просто сияла.

  87