очень нудно 
161 
- Я не знаю, где твоя дочь. Но она жива. Я уверен.
Валландер молча смотрел на него.
- По-моему, здесь случилось вот что, - продолжал Сведберг. - Конечно, я уверен не на сто процентов, но попробую разобраться в следах и сложить из них историю. Мне кажется, убитая женщина попыталась помочь твоей дочери бежать. Удалось ей это или нет, я не знаю. Может быть, Линда сумела скрыться, а может быть, Коноваленко схватил ее. Следы можно истолковать и так, и этак. Таню он убил с садистской жестокостью, возможно, именно потому, что твоя дочь убежала. А может быть, он разделался с ней за попытку помочь Линде. Таня предала его, и его беспредельная злоба вырвалась наружу. Он ошпарил ей лицо кипятком. Потом прострелил ноги - за побег, - затем руки и в конце концов сердце. Подумать страшно, что она пережила в последние минуты. После этого он удрал. И это опять-таки свидетельствует о том, что твоя дочь жива. Если ей удалось бежать, Коноваленко уже не мог считать себя здесь в безопасности. Хотя, возможно, он попросту испугался, что кто-то слышал выстрелы. Вот так, по-моему, обстояло дело. Но стопроцентной уверенности у меня, понятно, нет.
Было семь утра. Все трое молчали.
Сведберг пошел к телефону. Позвонил Мартинссону и ждал с трубкой в руке, когда тот выйдет из душа.
- Окажи мне услугу, - сказал Сведберг. - Поезжай на вокзал в Тумелиллу, встретимся там через час. Только никому не говори.
- У тебя что, тоже странности появились? - спросил Мартинссон.
- Наоборот. Но дело крайне важное.
Он положил трубку, посмотрел на Валландера:
- Сейчас ты можешь сделать только одно: лечь спать. Езжай со Стеном домой. Или мы отвезем тебя к отцу.
- Да как же я могу спать? - словно в прострации сказал Валландер.
- Просто ляг и спи, - сказал Сведберг. - Сейчас мы поступим так, как я говорю. Если хочешь помочь дочери, ты должен выспаться. В таком виде ты будешь только помехой.
Валландер кивнул:
- Пожалуй, лучше всего мне поехать к отцу.
- Где ты оставил машину? - спросил Стен Виден.
- Я сам пригоню, - сказал Валландер. - Мне нужно глотнуть свежего воздуху.
Он пошел за машиной. Сведберг и Стен Виден смотрели друг на друга, слишком усталые и взбудораженные, чтобы говорить.
- Хорошо, что я не полицейский, - сказал Стен Виден, когда «дуэт» въехал во двор, и кивнул в сторону комнаты, где лежала Таня.
- Спасибо за помощь, - сказал Сведберг.
Они сели в машину, а он, провожая их взглядом, думал о том, когда же наконец кончится этот кошмар.
Стен Виден остановил машину, Валландер вышел. За всю дорогу они не обменялись ни словом.
- Я позвоню,- сказал Стен Виден.
Валландер медленно направился к дому.
Бедняга, думал Стен Виден. Сколько он еще сумеет выдержать?
Отец сидел за кухонным столом. Он был небрит, а судя по запаху, помыться ему тоже бы не помешало. Валландер сел напротив старика.
И оба долго молчали.
- Она спит, - наконец сказал отец.
Валландер толком не понял, что он сказал.
- Она спокойно спит, - повторил отец.
Мало-помалу его слова дошли до затуманенного рассудка Валландера. Кто спит?
- О ком ты? - устало спросил он.
- О моей внучке, - ответил отец.
Валландер изумленно смотрел на него. Долго смотрел. Потом встал и пошел к спальне. Медленно открыл дверь.
Линда лежала в постели и крепко спала. С одного боку волосы были выстрижены. Но это она. Валландер неподвижно стоял на пороге. Потом подошел к постели, присел на корточки. И смотрел, смотрел. Неважно, как все было, неважно, что случилось и как она попала домой. Главное - смотреть на нее, только смотреть. Где-то далеко-далеко в мозгу жило сознание, что Коноваленко по-прежнему существует. Но сейчас это не тревожило Валландера. Он видел одну только Линду.
Потом он улегся прямо на полу возле кровати. Свернулся калачиком и заснул. Отец укрыл его одеялом и затворил дверь. А сам пошел в студию и взялся за кисти. Но теперь вернулся к своему обычному сюжету. Писал пейзаж с глухарем.
Мартинссон приехал на тумелилльский вокзал в самом начале девятого. Вышел из машины, поздоровался со Сведбергом.
- Ну, что у тебя за важное дело? - спросил он, не скрывая раздражения.
- Увидишь, - ответил Сведберг. - Но предупреждаю, зрелище не из приятных.
Мартинссон нахмурился:
- Что стряслось-то?
- Коноваленко. Он опять нанес удар. Новое убийство. Женщина.
- Господи!
161 
