очень нудно 
68 
- Ты меня слышишь? - крикнул Рыков.
- Слышу, - отозвался Коноваленко.
- А я и себя толком не слышу. Есть новости.
- Кто-то видел Виктора Мабашу в Стокгольме? - спросил Коноваленко. Владимир наверняка звонит из-за этого.
- Еще лучше. Он сейчас здесь.
Коноваленко громко перевел дух:
- Он тебя заметил?
- Нет. Но он начеку.
- С ним кто-нибудь есть?
- Он один.
Коноваленко задумался. Сейчас двадцать минут двенадцатого. Как же поступить?
Немного погодя он решился:
- Давай адрес. Я выезжаю. Жди меня на улице. И как следует осмотрись в клубе. Прежде всего проверь, где запасные выходы.
- Ладно.
На этом разговор закончился.
Коноваленко проверил пистолет, сунул в карман запасную обойму. Потом зашел к себе в комнату, отпер стоявший у стены металлический чемодан. Достал две гранаты со слезогонкой и два противогаза, запихал их в пластиковую сумку, ту самую, в которой принес украденные деньги.
И наконец аккуратно причесался перед зеркалом в ванной - таков был ритуал подготовки к важной акции.
Без четверти двенадцать он вышел из халлундской квартиры и на такси поехал в город. На площади Эстермальмсторг расплатился и пересел в другое такси, на котором отправился в Сёдермальм.
Дискотека располагалась в доме № 45. Коноваленко велел таксисту высадить его у дома № 60 и пешком пошел в обратную сторону.
Внезапно из темноты вынырнул Рыков:
- Он там. Таня уехала домой.
Коноваленко медленно кивнул:
- Ну что ж, будем брать.
По его просьбе Владимир подробно описал внутренность дискотеки. Когда он закончил, Коноваленко задал только один вопрос:
- Где именно он находится?
- У стойки, - ответил Владимир.
Коноваленко опять кивнул: все ясно.
Через несколько минут оба натянули противогазы и сняли оружие с предохранителя.
Владимир распахнул дверь, сбил с ног изумленных охранников.
Потом Коноваленко бросил внутрь гранаты со слезогонкой.
12
Подари мне ночь, сонгома. Как выдержать этот ночной свет, который не дает спрятаться? Зачем ты послала меня в эту диковинную страну, где человек лишен темноты? Я отдал тебе мой отрубленный палец, сонгома. Принес в жертву частицу моей плоти, чтобы ты взамен подарила мне темноту. Но ты покинула меня. Оставила в одиночестве. Я одинок, как антилопа, которая уже не в силах уйти от охотника-читы, от леопарда.
Свое бегство Виктор Мабаша воспринимал как уход в похожее на сон невесомое состояние. Его душа словно бы незримо странствовала сама по себе, где-то поблизости. Казалось, он чувствовал за спиной собственное дыхание. В «мерседесе», чья кожаная обивка приводила ему на память далекий запах антилопьих шкур, было только его тело, и прежде всего больная рука. Палец отсутствовал и все равно был здесь - как неприкаянная боль в чужой стране.
С первых же минут сумасшедшего бегства он пытался заставить себя обуздать собственные мысли, действовать разумно. Я зулус, твердил он, как заклинание. Я принадлежу к непобежденному народу воинов, я - один из сыновей неба. Мои предки всегда были впереди, когда наши импи шли в атаку. Мы побеждали белых задолго до того, как они изгнали бушменов в бесконечные пустыни, на скорую гибель. Мы побеждали их, прежде чем они объявили нашу страну своими владениями. Мы одержали победу у подножия Исандлуаны и отрезали им челюсти, которые после украшали краали наших вождей. Я зулус, один палец у меня отрезан. Но я стерплю боль, и еще девять пальцев у меня осталось - ровно столько, сколько жизней у шакала.
Когда стало совсем невмоготу, он наугад свернул на лесную дорожку и остановился у блестящего озера. Вода была до того черная, что он было принял ее за нефть. Сел на прибрежный камень, размотал окровавленное полотенце и заставил себя осмотреть руку. Кровотечение не унималось, рука была как чужая, но боль присутствовала скорее в сознании, чем в ране на месте пальца.
Как вышло, что Коноваленко оказался проворнее его? Секундное сомнение - вот что одержало над ним верх. И бегство тоже было безрассудством. Он повел себя как растерянный ребенок. Действовал недостойно - и по отношению к себе, и по отношению к Яну Клейну. Надо было остаться, обыскать вещи Коноваленко, найти билеты на самолет и деньги. А он только и захватил с собой, что немного одежды да пистолет. Даже не запомнил, как ехал. Вернуться невозможно. Он попросту не найдет дорогу.
68 
