очень нудно 
43 
Пишу я здесь гораздо меньше, чем рассчитывал. Писать в номере, за чужим столом, писать после завтрака или обеда (мне кажется, что я ем весь день непрерывно), и в хорошую погоду, когда хочется вон из комнаты, — это трудно, очень трудно. Здесь нужно читать, а не писать. Но как бы ни было, я все-таки пишу.
У меня была г<оспо>жа Шанявская. Сегодня я буду у нее.
Я целый день читаю газеты, изучаю дело Дрейфуса. По-моему, Дрейфус не виноват * .
Я писал Вам насчет корреспондентского бланка * . Во время карнавала и в Алжире он мог бы мне пригодиться.
Сегодня св. Варвары. Поздравляю Вас с именинницей. Если и Варя также именинница, то поздравляю, стало быть, вдвойне.
Погода всё еще чудесная, лучше и не нужно. Не приедете ли Вы? Поехали бы вместе в Монте-Карло, в Корсику, в Алжир. Подумайте-ка!
Ну-с, будьте здоровы и благополучны, не забывайте. Жму крепко руку.
Ваш А. Чехов.
Вечеслову М. Г., 6 (18) декабря 1897 *
2179. М. Г. ВЕЧЕСЛОВУ
6 (18) декабря 1897 г. Ницца.
Милостивый государь!
Я сегодня же напишу г. Stadling, и Вы со своей стороны, пожалуйста, напишите ему, что его желание перевести мои рассказы «Печенег» и «В родном углу» для меня очень лестно, и я спешу ответить полным согласием, и что впредь пусть он не спрашивает моего согласия, а переводит всё, что угодно, лишь известив меня своевременно, чтобы я не дал своего согласия кому-нибудь другому. Желаю Вам всего хорошего.
Уважающий Вас
А. Чехов.
18/XII. Pension Russe, Nice.
На обороте:
Monsieur Studeranden M. Wetschesloff. Universitet Upsala (Suéde).
Чеховой М. П., 7 (19) декабря 1897 *
2180. М. П. ЧЕХОВОЙ
7 (19) декабря 1897 г. Ницца.
Chère Marie, одна барыня, у которой я лечил дочь * , дала мне этот конвертик — и я пишу на нем, чтобы ты знала, какие здесь billets doux[35]. Она же, т. е. барыня, подарила мне маленькую дорожную кухню, в которой можно приготовить на спирту чай, кофе, суп, жаркое и все что хочешь; она состоит из 7–8 принадлежностей, помещающихся в 2 кастрюльках, связанных вместе ремешком. Эту кухню я пришлю при оказии или привезу. Нового ничего нет. Погода превосходна, но это не ново. Пошлите на станцию 23 и 24 декабря к почтовому поезду; я, быть может, пришлю к тому времени письмо или какую-нибудь книжку. Сообщайте всякий раз о том, что получаете * ; когда не знаешь, дошла ли посылка благополучно, то нет охоты посылать. Получила ли 200 р. за декабрь?
У Вас уже стали увеличиваться дни. Это приятно, поздравляю.
Только что принесли кипу «Биржевых ведомостей».
Повторяю, здесь очень дешово жить. Я трачу очень мало, особенно сравнительно с тем, что тратил в Большой моск<овской> гостинице. Здесь франк (37 к.) то же, что у нас рубль, и если порция мяса или рыбы стоит 1 фр., то это считается дорого. За хранение платья, на чай лакеям, уличным тенорам здесь дают по 10 сант., т. е. по 3 7/10 коп., — и это никого не шокирует. Французы бережливы, и оттого они богаты, так богаты, что даже ропщут на судьбу: некуда девать капиталы. Золота здесь очень много, и оно в бо́льшем ходу, чем бумажки. Поклон всем. Больше писать не о чем. Будь здорова и весела.
Твой Antoine.
7/XII.
На конверте:
Лопасня, Москов. г<убернии>.
Марии Павловне Чеховой. Moscou. Russie.
Соболевскому В. М., 10 (22) декабря 1897 *
2181. В. М. СОБОЛЕВСКОМУ
10 (22) декабря 1897 г. Ницца.
97 10/XII.
Дорогой Василий Михайлович, здравствуйте! Я остриг корректуру * , чтобы сделать ее легче. Алексеева вычеркнул * ; в этом месте рассказа должен быть короткий разговор, — а о чем, это всё равно. К воскресенью рассказ не успеет; но это не беда, читатели не рассердятся.
Нового ничего нет. Погода чудесная по-прежнему; третьего дня в Монте-Карло 29 вышло 4 раза подряд и один господин выиграл 90 тысяч. Якоби уезжает в Россию, кажется послезавтра. Серьезно болеет доктор Любимов * ; у него двусторонний плеврит и эндокардит. Юрасов часто бывает у меня и беседует. Это превосходный человек, доброты образцовой и энергии неутомимой. Его сын, служащий в Crédit Lionnais, верзила и силач, тоже добрый парень; однажды на горах он увидел солдата, который тащил на спине ношу и выбивался из сил; захотелось помочь, он взял солдата на руки и понес его вместе с его багажом. Шанявские не показались мне интересными, Ковалевский всё еще в Париже и имеет там успех * . Сладкий еврей Розанов встречает меня всякий раз с обворожительной улыбкой и распластывает передо мной всю свою душу, очень деликатную и чувствительную. Жена его больна, и я лечу ее.
43 
