очень нудно 
40 
А затем я получила послание.
Мне предписывалось вернуться ко двору.
Я была в восторге. И как я только могла вообразить, что удовольствия провинциальной жизни затмят в моем воображении блестящую жизнь при дворе?! Когда я говорила себе «двор», я, конечно, в первую очередь имела в виду тех двоих, кто полностью занимал мои мысли. Сама перспектива возвращения щекотала мои нервы. Я едва смогла дождаться этого момента.
Я явилась прямо к королеве. Я не была готова к такому приему, который она мне оказала. Я хотела было присесть в глубоком поклоне, но она подняла меня и поцеловала. Я была ошеломлена, но вскоре причина этого открылась.
– Я убита горем, Леттис, – проговорила она. – Твоя мать очень серьезно больна. – В глазах ее появились слезы. – Я очень опасаюсь… – Она покачала головой. – Ты должна сейчас же пойти к ней.
Я ненавидела ее за то, что она лишила меня всего, чего я наиболее страстно желала. Но в тот момент я почти любила ее. Вероятно, из-за этой ее черты быть верной и любящей по отношению к преданным ей людям. А главное – она любила мою мать.
– Скажи ей, – вслед мне проговорила она, – что она постоянно в моих мыслях. Скажи ей это, Леттис.
Она проводила меня до дверей, взяв за руку. Было похоже, что она позабыла все, в чем меня подозревала, разделяя мое горе.
Когда мать умирала, я была возле ее одра вместе с братьями и сестрами. Я встала на колени возле нее и передала ей слова королевы. По выражению, пробежавшему по ее лицу, я поняла, что она услышала меня.
– Служите Господу… и Королеве, – прошептала она последние слова. – Дети мои, помните…
И все было кончено.
Елизавета была тронута горем семьи. Она настояла, чтобы мать была похоронена за счет казны в Часовне Святого Эдмонда. Она послала за мной и сказала мне, что нежно любила свою старшую кузину и что для нее это потеря. Она была нежна со всеми нами… но недолго. Думаю, что в то время она даже простила меня за Роберта.
После похорон она долго говорила со мной о моих родителях: как она любила мать и как высоко ценит отца.
– Между мною и твоей матерью была родственная связь, – говорила Елизавета, – и она была нежной и доброй душой. Я надеюсь, ты будешь такой же.
Я сказала ей, что скучала по королеве и служению ей, и она ответила:
– Но у тебя есть кое-что взамен. Так сколько же теперь детей —…четверо?
– Да, Мадам, две девочки и два мальчика.
– Ты счастливая мать.
– Я считаю себя счастливой, Мадам.
– Это хорошо. Было время, когда мне показалось, ты пошла по неверному пути.
– Мадам!
Она похлопала меня по руке:
– Это только показалось. Я глубоко ценю Уолтера Деверо. Это человек, заслуживающий только хорошее.
– Он будет очень счастлив, услышать о себе мнение Вашего Величества.
– Счастливец – у него есть теперь наследник. Как вы назвали первого сына?
– Робертом, Мадам.
Она быстро и проницательно взглянула на меня. Затем сказала:
– Хорошее имя. Мое любимое.
– И мое – теперь, Ваше Величество.
– Я вознагражу твоего мужа за верную службу. Лорд Уорвик очень тепло о нем отзывался, и я придумала способ доказать ему свою благодарность.
– Можно ли мне спросить, что же это за способ, Ваше Величество?
– Конечно. Я отсылаю его любимую жену обратно в Чартли, чтобы, вернувшись домой, он нашел ее ожидающей его.
– Но он теперь служит на севере.
– Пока. Но ситуация с восставшими улаживается, и к тому времени, когда он вернется, я не разочарую его и не позволю ему скучать без жены.
Это была отставка. То дружелюбие, что она выказала мне при нашем совместном горе, прошло. Итак, я не была прощена за краткое увлечение Роберта мною.
Дети мои подрастали. Пенелопе было почти десять лет, а Роберту – пять. Домашняя жизнь, однако, никогда не удовлетворяла меня полностью. Я уже не была влюблена в мужа и не ощущала радости во время его приездов домой. Я становилась все более и более беспокойной и неудовлетворенной: жизнь казалась мне скучной. Я любила детей, в особенности Роберта, но пятилетний ребенок не может компенсировать женщине моего темперамента все радости жизни.
Когда приезжали гости, до меня доносились отзвуки Другой жизни, чаше всего о лорде Лейстере, который по-прежнему занимал важное положение при дворе. Я жадно слушала новости. Годы проходили, а Роберт все был любим королевой. Теперь вовсе казалось невероятным, чтобы Елизавета вышла замуж. Еще недавно она флиртовала с кандидатом на ее руку герцогом д'Анжу, но, как и все ее прошлые соискатели руки, он был отвергнут. А Елизавета скоро должна была достигнуть сорокалетия, что было чуть многовато для рождения детей.
40 
