очень нудно 
54 
При повторном упоминании о платье Кантор начал тихо звереть, и уговоры внутреннего голоса его отнюдь не успокоили, а просто привели к тому, что желание заехать королю по физиономии сменилось более мирным желанием сказать ему какую-нибудь гадость.
– Ужасно! – призналась Ольга. – Я хотела к вам прийти в среду, а вас Флавиус опиумом накачал. Потом хотела в пятницу, а у вас дела какие-то объявились… А вчера мы отмечали возвращение Элмара, и сегодня они с Жаком не в состоянии никуда ходить. Так я к вам и не выбралась.
– Я тоже соскучился, – сказал король, и его лицо озарилось теплой улыбкой, став от этого намного симпатичнее, чем обычно. – А как у меня дела… да ну их, от них одни расстройства. Достало оно меня все, вплоть до того, что я начал ныть и жаловаться, чего за мной никогда не водилось. Вот твоему другу пожаловался, так он меня высмеял.
– Нашли, кому жаловаться! Пожалуйтесь лучше мне, я вам посочувствую.
– Не вздумайте, – подал голос Кантор. – А то я опять над вами смеяться буду. Терпеть не могу, когда мужчины ноют. Особенно такие здоровенные, да еще и короли.
– Знаешь что? – король усмехнулся и хитро прищурился. – Если не прекратишь издеваться над моим расстроенным величеством, я настучу Александру, кто обнес его ботанический сад три луны назад. Он, между прочим, и сам любит ромашки, и до сих пор бесится из-за того, что их кто-то ободрал.
– Ну и что он мне сделает? – расхохотался Кантор. – Тоже мне, напугали!
– Это те самые ромашки, что он подарил Азиль? – засмеялась Ольга. – Так вот откуда они взялись!
– Именно оттуда, – кивнул король. – И хватило же наглости!
– О, мы, горячие мистралийские парни, ради прекрасных дам и не на такое способны! – Кантор широко улыбнулся, вспомнив, что претерпел товарищ Пассионарио ради все тех же прекрасных дам. – И скажите честно, разве Азиль того не стоит?
– А Ольга? – хитро поинтересовался его величество.
– Ольга – это само собой. Только она не питает такой страсти к цветам, как несравненная Азиль. Ради Ольги я бы без колебаний ополовинил вашу королевскую библиотеку, но поскольку вы и так позволяете ей там рыться, то это не имеет смысла.
– Какой я предусмотрительный! – порадовался король. – В некоторых вещах. Если бы у меня еще хватило ума не давать опрометчивых клятв…
– Я бедный, несчастный, никто меня не любит, все меня обижают… – плаксивым голосом проныл Кантор, откровенно передразнивая страдающего фигней короля.
– Ты, по-моему, уже просто хамишь, – обиделся его величество. – Не перебивай меня на каждом слове! И вообще, Ольга, пошли-ка ты его в лавку за сигарами, а пока он будет ходить, мы спокойно пообщаемся.
– Никуда я не пойду! – заявил Кантор, которого понесло. – Так я и согласился оставить девушку наедине с вами! Да еще в таком платье! Не успею я за дверь выйти, как вы наденете на нее чулки, которые вам так нравятся, и займетесь чем-нибудь неподобающим. Ольга, а у его величества действительно такой большой и толстый, как говорят его придворные дамы?
– Шуточки у тебя! – обиделась Ольга. – Ты точно озабоченный какой-то!
– А еще наглый, бессовестный и совершенно бестактный, – добавил король, у которого явно лопнуло терпение. – Ольга, я могу тебя попросить об одном одолжении? Сделай мне чаю, пожалуйста.
– Вы драться не будете? – уточнила Ольга, поднимаясь.
– Что ты, – заверил ее Кантор. – Даже если его величество и захочет съездить мне по морде за мою наглость и бестактность, у него не хватит на это сил. Он меня просто не догонит.
Король проводил Ольгу взглядом, убедился, что она дошла до кухни и загремела посудой, после чего перевел взгляд на Кантора. Он больше не улыбался, и в его бесцветных глазах светилась холодная властная жестокость.
– Придержи свой язык, – угрожающе произнес он, глядя на Кантора в упор, – или ты сегодня пожалеешь о том, что он у тебя вообще есть.
– И что вы мне сделаете? – ощетинился Кантор, поскольку ему стало немного жутковато. Когда король смотрел вот так, в упор, его ледяные глаза поразительно напоминали глаза советника Блая, неоднократно преследовавшие Кантора в кошмарных снах. – Отдадите Флавиусу за оскорбление короны?
Король чуть усмехнулся, отчего сходство стало еще сильнее, и жестко сказал:
– А тебе не приходило в голову, что, когда мне надоест слушать твои оскорбления, я могу просто ответить тем же? И поскольку я отлично знаю, где твое самое больное место, одного оскорбления с моей стороны в присутствии… той же Ольги, скажем, будет достаточно, чтобы раз и навсегда лишить тебя не только твоей наглости, но и элементарного достоинства.
54 
