очень нудно 
184 
И он крепко обнял молодого индейца.
До полнолуния оставался день или два, и все окрестности были залиты ярким серебристым светом луны. Грузовик с медикаментами без всякой дороги, мчался по пустыне, то и дело обгоняя другие машины и целые караваны, которые — каждый своим курсом — тоже двигались к границе. Казалось, все пока складывается удачно, но водитель-индеец был угрюм и молчалив. Очевидно, он, в отличие от Тома, не обладал общительным и легким характером; Нату, впрочем, было не до разговоров. Он все еще находился под впечатлением от увиденной им передачи новостей и никак не мог стряхнуть с себя напряжение. Тщетно он пытался успокоиться: забыть о том, кому на самом деле принадлежало это тело, было положительно невозможно. И о Персис… Как она могла заниматься с ним любовью, зная, что руки, которые обнимают и ласкают ее, — руки убийцы?
«Да, я — убийца, — снова и снова мысленно твердил себе Нат. — Именно поэтому я не смог остановиться и прикончил Тони. Кто знает, на что еще я способен?!»
Когда грузовик приблизился к границе, водитель велел Нату спрятаться, и он с трудом втиснулся в щель между кабиной и кузовом. Щель была узкой и тесной, к тому же здесь сильно пахло мочой, и Нат решил, что водители, должно быть, используют это крошечное пространство в качестве туалета, коль скоро здесь все равно нельзя ничего хранить. Запах ли сыграл свою роль или что-то другое, но охранникам на пограничном пункте тоже, по-видимому, не очень хотелось сюда заглядывать. Они только осмотрели кузов, доверху набитый упаковками с лекарствами, и пропустили грузовик дальше.
Отъехав от КПП на приличное расстояние, водитель притормозил, чтобы дать Нату возможность снова забраться в кабину. Сам он уже был в респираторе. Протянув Нату такой же, водитель велел надеть его.
Как они и договаривались, неразговорчивый приятель Томаса высадил Ната у границы города и, не сказав ни слова и не оглянувшись, тотчас укатил, так что Нат даже не успел его поблагодарить. Вероятно, он боялся, что его застукают в обществе убийцы, и Нат его прекрасно понимал, однако от этого ему не стало менее одиноко. Отныне он мог рассчитывать только на себя.
Над Лос-Анджелесом занималась заря Луна давно зашла, звезды погасли, небо сделалось пурпурно-золотым и алым, и Нат немного утешился. Это был хорошо ему знакомый, типично лос-анджелесский рассвет. Таких нет больше нигде в мире.
Наконец-то он вернулся в родные края.
Подождав немного у шоссе, Нат остановил попутную машину и без помех добрался на ней до бульвара Барнэм, а оттуда двинулся пешком к Голливудским холмам. Он собирался подняться на возвышение, например на наблюдательную площадку в парке Рэньон-каньон, чтобы взглянуть оттуда на панораму города и наметить самый удобный путь к побережью. Так, во всяком случае, он себе говорил, хотя на самом деле Нату просто хотелось увидеть дорогие его сердцу места и попытаться восстановить эмоциональную связь с городом, который за полсотни лет успел сделаться ему чужим. Еще Нату казалось, что если он сделает это, то каким-то образом окажется ближе к Мэри, и тогда — если, конечно, ему повезет и он сумеет разыскать какие-нибудь документы тех давно ушедших времен — он попытается воссоздать последние дни и часы ее жизни и разыскать старых друзей, которые, возможно, еще оставались в живых.
Это решение придало Нату смелости, и, шагая по знакомым улицам, он почти без страха пытался остановить проезжавшие мимо машины. Электромобили и фургоны проносились мимо него бесшумно, не оставляя в воздухе никаких запахов, но ни один не остановился. Вероятно, это недавняя эпидемия, о которой упоминал Томас, заставляла жителей держаться настороже. В конце концов рядом с Натом все же затормозил какой-то древний пикап, и пассажирская дверца со скрежетом приоткрылась. Миниатюрный худой мужчина в бейсболке и респираторе приветливо улыбнулся ему:
— Тебе повезло, что я тебя заметил. Куда едем?
— К Рэньон-каньону.
— Куда-куда?
— К парку Рэньон-каньон, что рядом с Малхолланд-драйв. Я не был в Лос-Анджелесе… словом, довольно долго и не знаю, что здесь изменилось.
— Некоторые части Малхолланд-драйв уже открыты, там я тебя и высажу. Давай залезай…
Крошечный пикап мчался с такой скоростью и так беспечно лавировал между другими машинами, что Нат то и дело хватался за приборную доску.
— Что, разве правила дорожного движения уже не действуют? — спросил он.
184 
