Последние отзывы

  138  

Вот уже около двух часов шевалье де ля Гравери и его сотоварищ прочесывали во всех направлениях Госпитальный бульвар, его аллеи и боковые дорожки, но пока даже не напали на след того, ради кого пришли сюда.

Уже более десяти раз честный Пьер Марто, желавший заработать свои деньги, говорил бедному шевалье, показывая на какую-нибудь собаку, которая внешне походила на Блэка:

— Посмотрите, сударь, вот там, не ваш ли это Думесниль?

И уже более десяти раз шевалье отвечал, тяжело вздыхая:

— Увы! нет, это не он.

Как вдруг наш герой издал радостным вопль.

На углу улицы Иври, напротив которой он стоял, шевалье заметил человека, державшего на поводке двух собак, и одной из них был Блэк.

Человек беседовал с каким-то господином, который, казалось, с живейшим интересом рассматривал спаниеля.

— Вот он! Он там! — закричал де ля Гравери. — Смотрите, он меня узнал, он повернул голову в мою сторону. — Блэк! Блэк! А! мой бедный Думесниль, как я рад вновь увидеть тебя в моем нынешнем положении!

Де ля Гравери намеревался пересечь улицу, но в этот момент барышники пустили рысью не одну, а сразу десяток лошадей: невозможно было миновать бульвар, не подвергая себя риску быть раздавленным, и славный Пьер Марто, у которого не было таких причин для волнения, как у шевалье, к счастью, сохранив все свое хладнокровие, вовремя удержал его от опрометчивого поступка.

Но за это время господин, достав кошелек из кармана, заплатил торговцу и, получив из его рук поводок, к которому был привязан Блэк, собрался уходить.

Шевалье де ля Гравери, удерживаемый, как мы видели, на месте Пьером Марто, наблюдал все это, крича:

— Остановитесь! остановитесь! эта собака моя!

Но звук его голоса терялся среди рева барышников, щелканья бичей и цоканья подков по камням.

Наконец дорога освободилась. Пьер Марто отпустил полу сюртука шевалье, который немедленно устремился вслед за покупателем.

— Сударь! сударь! — восклицал шевалье, семеня позади него, — собака, которую вы только что купили, принадлежит мне!

Господин, вначале не обращавший ни малейшего внимания на крики шевалье, в конце концов понял, что эти призывы обращены к нему, и, хотя, казалось, он очень торопился увести Блэка, он все же обернулся.

— Что такое? Будьте добры, повторите, что вы сказали?

— Я говорю, сударь, — задыхаясь, повторил шевалье, — что вы уводите с собой мою собаку.

— Вы ошибаетесь, сударь, — ответил покупатель, — животное, которое я держу на поводке, принадлежит мне по двум причинам, но и одной из них хватит, чтобы признать его моей законной собственностью: я ее вырастил, я никогда ее не продавал и, однако, я только что ее вновь приобрел.

— Прошу простить меня за то, что я вмешиваюсь, — сказал Пьер Марто учтиво, но в то же время твердо, — но я должен сказать, что животное принадлежит этому господину; я свидетель того, что эту собаку украли у него в пятницу, и доказательством этому служит то, что вот уже два дня, как я ее разыскиваю.

— Смотрите, сударь, смотрите, он меня узнал! — закричал шевалье, обхватив голову Блэка руками и целуя его в лоб.

— К несчастью, сударь, — холодно, но решительно ответил покупатель, — это доказывает только одно: то, что эта собака какое-то время принадлежала вам после того, как ее украли у меня, сомневаюсь, что вы могли бы клятвенно утверждать, что эта собака живет у вас более двух лет, и однако в настоящий момент ей уже исполнилось восемь лет.

— Сударь, — сказал шевалье, который, вспомнив рассказ Терезы, почувствовал некоторое смятение ума, — сударь, назначьте вашу цену, и я заплачу любую сумму, которую вы назовете.

— Никакая цена не сможет ввести меня в искушение; слава Богу, я достаточно богат, чтобы быть вынужденным продавать своих собак; кроме того, этот пес бесценен: у меня с ним связаны слишком дорогие и любезные моему сердцу воспоминания; уверяю вас, что с тех пор, как двенадцать или пятнадцать месяцев назад я поверял его в Булонском лесу, редкий день я не вспоминал о нем. Я его отыскал, и я его оставлю у себя.

— Оставите Блэка, сударь? Но это невозможно, — закричал шевалье, страшно разгорячившись. — Сударь, это моя собака. Если потребуется, я не пощажу себя ради того, чтобы она вернулась ко мне.

— Сударь, — ответил покупатель, нахмуря брови, — хотя я и испытываю некоторую жалость, видя подобное ваше поведение, к которому считаю себя должным отнестись как к приступу безумия, вынужден вам сказать, что вы мне надоели!

  138