22 
— Как дела, констебль? — спросил Бен Рэгг. — Твой отец уже присоединился к армии пенсионеров?
Констебль пересчитал монеты и положил их на стойку бара.
— На прошлой неделе, — ответил он.
— Каким мужчиной, Колин, был твой отец в свое время. Настоящий орел.
Констебль подвинул монеты к Рэггу и ответил:
— Да уж. Надо жизнь прожить, чтобы это понять, верно? — С этими словами он взял кружки и пошел к своей спутнице.
Он сел на скамью, так что его лицо было обращено к залу. Обвел взглядом бар, затем каждый столик. Люди отводили глаза. Разговоры приутихли, даже стал слышен стук кастрюль на кухне. Через пару минут один фермер объявил:
— Думаю, на сегодня мне хватит.
Его приятель сказал, что хочет еще заглянуть к своей бабушке, а третий просто положил на стойку пятифунтовую банкноту и стал ждать сдачу. Вскоре после прихода констебля и миссис Спенс почти все посетители разошлись. Остался лишь одинокий мужчина в твидовом пиджаке, который пил свой стакан джина у стены, да подростки. Те перешли в дальний конец паба к игровому автомату.
Все это время Джози стояла возле столика, раскрыв рот и вытаращив глаза. Только грозный окрик мистера Рэгга «Джозефина, проснись!» привел ее в чувство, и она вспомнила про свои обязанности. Но лишь сумела выдавить из себя:
— Что… закажете? — Не дав им возможности сделать выбор, она продолжала: — Ресторанный зал там, ступайте, пожалуйста, за мной.
Она повела их сквозь низкую дверь возле камина в комнату, где температура была на добрых десять градусов ниже и пахло уже не сигаретным дымом и элем, а выпеченным хлебом. Посадив их возле обогревателя, она сказала:
— Сегодня вы тут одни. Больше у нас нет постояльцев. Сейчас загляну на кухню и скажу, что вы… — Тут она сообразила, что ей нечего сказать, и закусила губу. — Простите, — пробормотала она. — Я что-то плохо сегодня соображаю. Ведь вы ничего не заказали.
— Что-то случилось? — поинтересовалась Дебора.
— Случилось? — Карандаш снова вернулся в волосы, но на этот раз он долго гулял там, словно что-то рисуя на голове.
— Возникла какая-то проблема?
— Проблема?
— Кому-нибудь грозят неприятности?
— Неприятности?
Сент-Джеймс положил конец их игре.
— Впервые вижу констебля, который так быстро всех разогнал. Не после закрытия пивной, разумеется.
— Ах нет, — сказала Джози. — Дело не в мистере Шесрерде. То есть… Вообще-то не… Просто… Так все получилось, вы же знаете, как бывает в деревне и… Ой, мне нужно отнести ваш заказ. Мистер Рэгг не терпит, когда я болтаю с постояльцами. «Они приехали в Уинсло не для того, чтобы ты вешала им на уши лапшу, мисс Джозефина» — вот что он говорит. Мистер Рэгг. Ну, вы понимаете.
— Дело в женщине, которая пришла с констеблем? — спросила Дебора. Джози покосилась на шарнирную дверь, вероятно ведущую на кухню:
— Мне вообще-то нельзя разговаривать.
— Вполне понятно, — заявил Сент-Джеймс и заглянул в меню. — Фаршированные грибы для начала и палтус. А тебе что, Дебора?
Деборе хотелось продолжить разговор с Джози. Быть может, она охотнее поговорит на другую тему.
— Джози, — попросила она, — ты можешь нам что-нибудь рассказать о викарии, мистере Сейдже?
— Откуда вы узнали? — встрепенулась Джози
— Что?
Она махнула в сторону паба:
— Там, у себя. Откуда вы узнали?
— Мы ничего не знали и не знаем. Кроме того, что он умер. Мы приехали в Уинсло отчасти ради того, чтобы повидаться с ним. Ты можешь нам рассказать, что произошло? Была ли его смерть неожиданной? Или он болел?
— Нет. — Джози опустила глаза на блокнот и сосредоточенно написала «фаршированные грибы и палтус». — Не слишком болел. Недолго то есть.
— Значит, внезапная болезнь?
— Внезапная. Да. Точно.
— Сердце? Инсульт? Что-то в этом роде?
— Что-то… быстро это случилось. Он умер быстро.
— Инфекция? Вирус?
На лице Джози отразилась растерянность. Она явно разрывалась между желанием держать язык за зубами и потребностью выплеснуть всю информацию, и в замешательстве водила карандашом по блокноту.
— Ведь он не был убит, верно? — спросил Сент-Джеймс.
— Нет! — воскликнула девочка. — Ничего такого не было. Просто несчастный случай. Правда. Честное слово. Она не хотела… Она не могла… Я хочу сказать, что знаю ее. Мы все знаем. Она не хотела причинить ему никакого вреда.
22 
